Ну а раз самую мобильную тварь я убрал, следовало выяснить, с кем воевать дальше. Зная, что здесь за склоны и где тут единственное удобное место для подъёма с помощью верёвок, я ринулся туда. И тоже не прогадал: по двум верёвкам там только начали спуск четыре зроака. При этом они сильно мешали друг другу, а из-за чрезмерной поспешности не могли лихо и просто соскользнуть вниз. Поэтому я, не мудрствуя лукаво, просто перерезал верёвки. Упав с высоты шестидесяти метров на острые камни, и Трёхщитные не выживают. Но я ещё минуты три стоял, с максимальной настороженностью присматриваясь к лошадям, расположенным в гроте под соседней скалой. Удобное место, мы там тоже с Леонидом своих знаменитых керьюги держали. Эх, как жаль, что лучшие в здешнем мире кони тогда нашим врагам достались!
Может, это и нарушило мои ожидания, но присматривать за животными зроаки никого не оставили. Да оно и понятно, пусть карабкаться сюда к Пантеону трудно, зато видно всё далеко и прекрасно, лучше уж тут дозорных поставить, да во все четыре стороны смотреть. А зря. Возможно, у кого-то из дозорных и был шанс умчаться к своим, окажись он немедленно в седле. Теперь вон разлеглись на камнях изломанными куклами… Жаль, что не все, какие есть в мироздании!
Да и вообще они странными показались. Уж сколько я этих тварей перебил, но чтобы они убегали от неведомой опасности, ни разу не видел. Отступали – да. Прятались – ещё как. Но чтобы бежать от одного человека? Молодняк, что ли? А может, от сохи работников собрали? Воевать некому, стали молокососов и крестьян на фронт забирать?
Так, никого из разумных не отыскав среди спокойно стоящих лошадей, поспешил обратно в руины. Волновали меня возможные подранки. Да и парализованные людоеды могли очнуться, мало ли у них какие защитные амулеты имеются, нивелирующие силу моих эрги’сов? Вот на них и глянул в первую очередь. Вначале хмыкнул довольно, потом цокнул языком с досадой. Лежат! Но один уже и не дышит. Упал неудачно шеей в щель между выступающими рёбрами двух плит и задохнулся.
Зато нервный смешок у меня вызвали истошные крики престарелого барона. Кажется, он надрывался в оседающей пыли уже давно:
– Чингачгук! Ты где?! Чингачгук!
Так и хотелось добавить «Выходи, подлый трус!». Жалко, что обстановка напрягала, не до шуток. Потому что один подранок уже дышал через раз. Зато второй, одной рукой поддерживая вывалившиеся внутренности, выставив перед собой меч, полз на звуки человеческого голоса. Меч я у него ногой выбил и с деланым участием спросил:
– Может, помочь?
В почти полной темени зроак меня не видел, разве что смутный силуэт. Но понял, что я тот самый, которого они тут то ли ждали, то ли искали:
– Тебе всё равно не уйти, коротышка! Никакое таинственное оружие тебя не спасёт! Мы тебя обязательно выловим и уничтожим!
Оказывается, они мои «особые» приметы помнят ещё со времён бойни в крепости Дефосс, а потом и легендарного убийства их императора у стен Скалы. Наверняка и здесь, наковыряв кучу болтов из трупов своих собратьев по стае, людоеды решили, что орудовал тот же неуловимый недоросток, имеющий таинственное оружие. С одной стороны, хорошо, пусть ищут прошлогодний снег в пустыне Сахара. С другой стороны, обидно, что ко мне до сих пор употребляют несоответствующую классификацию. Так что я позволил себе ёрничать:
– Да ты, тварь, ещё и слепая! Неужели не видишь, кто перед тобой стоит? Неужели не понял, что оружия у меня нет и я могу тебя разорвать голыми руками?
– Ты!.. Ты умрёшь!.. – перешёл людоед на хриплое шипение.
– Да все мы умрём, вечных не бывает, – позволил я себе философствовать. – Но ты-то ещё и помучишься перед этим! – и загнал зроаку прямо в живот яркий шарик раскалённого, сияющего светом эрги’са.
Враг забился в судорогах, готовый сам вырвать у себя оставшиеся кишки, лишь бы не прожариваться заживо. Шарик я тут же погасил, но в пальцах уже держал второй:
– И с какой такой стати вы здесь ошиваетесь? Когда ждать следующую группу?
Вражина пытался отдышаться, но кое-как из себя выдавил:
– Издохну, но не скажу!
– Да пожалуйста! Издыхай, – разрешил я, отправляя и второй шарик по прежнему адресу. Ещё и сделал его сильно вибрирующим.
Вот тут тварь изогнуло дугой. Видимо, до позвоночника жар достал. Даже я поразился, когда два слова у подранка всё-таки вырвалось:
– Дозор!.. Случайно!..
Умер, оставив меня уже двигающегося по подвалу размышлять: помучь ещё немножко эту тварь, много ли бы я услышал таких же искренних признаний? А не превратился ли я в страшного, кровожадного палача-садиста? И сам себе ответил: «И без его признаний обойдусь. А слово «палач» в отношении к диким акулам неприемлемо. Скорее «санитар» подойдёт.
На барона Белого, стоящего рядом с последним умершим зроаком, я внимания не обратил. Сбегал за сундуком и уже с ним подхватил своего престарелого спутника под локоть и спровадил к лестнице. Там вручил сундук и коротко скомандовал:
– Наверх! – а сам бросился за парализованным пленником.
Не хотелось проводить допрос в подвале и прозевать тот момент, когда к горе прибудет очередной отряд этих досадных ошибок природы. Хоть и тяжеленная туша оказалась, но я её выволок наружу, а потом и к самому удобному месту протащил, чтобы мне и дорога была видна, и грот с лошадьми. Ноги ему связал ремнём и притянул к массивному куску мраморной балясины. И уже после этого, не приводя врага в сознание, сделал небольшую передышку себе для спокойного разговора с историком:
– Что, барон, узнаёшь это место? – Тот огляделся недоумённо по сторонам, а потом уставился на меня, словно вопрошая: «А что, должен узнать?» Я и продолжил, балагуря: – Не обязательно лично, – после чего позволил себе экскурс в историю. – Однако по описаниям, это место знакомо всем поморянам. Именно по этой узкой долине отступающие войска людей ушли вон к тому ущелью в горах и переправились по нему по деревянным временным мостам. А в данной точке остались самые меткие стрелки прикрывать отход своих боевых товарищей.
– О! Я даже их имена помню: Михаил Македонский и Чарли Эдисон. С ними, как утверждали, погибла ещё вашшуна Шаайла. Ещё утверждают, что стрелки положили здесь тысячи зроаков.
– Хм! Тысячи! – Я непроизвольно задёргался от раздражения. – Вот уж любители приврать! Да тут сотню уничтожить – сто потов изойдёт! А они… Тысячи… И про вашшуну зря так утверждают. Такую боевую девку уничтожить – это надо целую дивизию людоедов натравить. Хе-хе!.. Ты слышал после перехода сюда, как те с факелами женский след обсуждали? Так вот наверняка эта Шаайла уже давно в свой монастырь вернулась и одно страшно болезненное заклинание для кречей готовит. Если получится у неё, считай: война с того момента скоро закончится, потому что тогда этим крылатым рагулям полный трындец настанет.
Смысл новых для него слов историк понял ассоциативно. Как и многое другое, мной прямо не сказанное. Поэтому немедля приступил к выяснению самого главного:
