Когда Свавар вернулся, Шагот уже не спал и выглядел гораздо лучше.
– Что стряслось, братишка? Ты будто жука проглотил.
– Жук был большой и вонючий, Грим. У нас больше нет денег.
– Почему?
– Этот паскуда Талаб, которому ты их доверил, решил нас поиметь. Догадался, кто мы такие, и настучал в коллегию. А они забрали наши денежки и оставили ему только двенадцать процентов в награду.
– И?
– Я его порешил. Но сначала заставил рассказать, что случилось. Взял все, что нашел. Он просил не причинять ему боли и отдал деньги.
– И тебе удалось удрать? – нахмурился Шагот.
– Отвязался от погони еще на той стороне реки.
Это было нелегко. Ему помогла одна женщина, с виду настоящая северянка. Свавар точно знал, что уже где-то видел ее, но где именно – не помнил. Здесь он никаких женщин не знал. В Броте он соблюдал обет безбрачия не хуже какого-нибудь святоши.
Эта женщина заколдовала преследовавших его дэвов: сначала они растеряли весь свой задор, а потом вообще перестали понимать, куда бегут, и принялись вымещать злость друг на друге.
Она и его заколдовала, когда он хотел подойти поближе. И вроде даже удивилась, что он ее заметил.
Ангел-хранитель?
Брату Свавар ничего не стал рассказывать. А почему – и сам не знал. Грим бы точно разозлился, если б узнал.
– У меня в сумке осталось немного денег, – сказал Шагот.
– Отлично. Времени у нас в обрез. Скоро поднимется шум из-за того дэва, которого я прибил.
– Твоя правда. Раздобыл чего-нибудь поесть? У меня кишки сводит от голода.
– Это хорошо, а то я уже начал волноваться.
Из Брота стурлангеры выехали через четыре дня после того, как Свавар отправил к праотцам предателя-дэва. Через эти же ворота они когда-то и входили. Стражники не особо смотрели на тех, кто покидал город, если только это были не кальзирцы. Никто не обратил внимания на трех мужчин в затрапезном фургоне, запряженном шелудивым мулом, и собаку, трусившую следом.
Третий путник, однако, очень скоро выбыл из компании.
– Деньги наши верни, – велел из фургона Шагот.
– Сейчас, только с этой шавкой разберусь… – отозвался Свавар. – Вот зараза! Дай меч, я ей башку отсеку.
Он ничуть не боялся довольно крупной дворняги, у которой еще было полно зубов. После Небесной Крепости ни одна собака не могла его напугать.
– Паскуда! Видать, деньги бабе своей отдал.
– Не сходи с ума, – сказал Шагот. – Добудем еще. Спрячь их, пока никого не встретили.
Свавар спрятал трупы – и вовремя. Не успели братья пройти и двухсот ярдов, как впереди показался кавалерийский отряд. Пришлось съехать на обочину, чтобы освободить дорогу.
– Знамена узнаёшь? – спросил Шагот.
– Нет. Но вон то, с ключами, наверное, патриарха.
Отряд ехал из Малетерры – там они охраняли ведущую в Брот дорогу, опасаясь внезапной атаки императора.
Свавару стало интересно, кто из этой сладкой парочки кого имеет – патриарх императора или наоборот?
Солдаты перекрыли движение, и андорежцам пришлось ждать.
Братья свернули сначала на восток, а потом на юг – на восточную прибрежную дорогу. Вондера Котерба еще собирал наемников в Аламеддине. Там-то они и укроются.
Шагот был все так же одержим: он твердо верил, что они найдут Убийцу Богов в Кальзире. Свавара, которому оставалось только подчиняться, охватило отчаяние.
Ему то и дело что-то мерещилось: некие создания словно бы следовали за ним по пятам. Их ни за что не заметил бы тот, кому не довелось побывать в Небесной Крепости.
Женщина была выше любого солдата из кавалерийского отряда. Ее красота отличалась от пышной красоты фиральдийских прелестниц. Она была хорошо сложена и подтянута – ни грамма лишнего жира. Длинные золотистые косы скручены и уложены вокруг головы. Шагала она широко и уверенно. Никто из солдат, как ни удивительно, не обратил на нее внимания.
Она сошла с дороги и раздвинула высохшие кусты. В воздух тут же с низким гудением взмыл рой мух, недовольных, что их оторвали от трапезы.
Оглядев труп старика и обезглавленную собаку, женщина поморщилась. Она видела сцены гораздо более страшные, и притом тысячи раз, но это зрелище вызвало у нее отвращение.
Поскольку никто за ней не наблюдал, никто и не удивился тому, что она вдруг взяла и исчезла.
27
Брот готовится к войне с Кальзиром
– Здесь теперь народу точно мух на дохлой псине, – пожаловался Элсу Поло.
Элс что-то согласно пробурчал. Поло прав: дворец Бруглиони прямо-таки бурлил. Дивино Бруглиони надавил на уехавших из Брота родственников, чтобы те дали денег на рабочих. Осевшая в деревне родня потихонечку возвращалась из страха лишиться своих загородных владений.
Их испугала безжалостная кара, которую от имени Палудана обещал им принципат.
Элс сам дважды ездил навестить их во главе отряда наемников, сражавшихся с пиратами, и навел ужас на нескольких самых никчемных Бруглиони, которых со всем тщанием отобрал Дивино. Остальных это весьма взбодрило. А еще их манили богатства и земли, которые непременно должны были отойти Бруглиони после священного похода на Кальзир.
Да, патриарх собирался устроить священный поход, и члены коллегии его поддерживали.
Элс тоже рассчитывал поучаствовать. Палудан велел ему на средства Бруглиони собрать пехотный полк.
Ша-луг не понимал, откуда у Безупречного столько уверенности. Казалось, ее не подкрепляет ничего, кроме его веры.
Но ведь вся история держится на костях тех, кто надеется лишь на безжалостный карающий меч своего бога. Люди всегда предпочитали не замечать очевидного и слепо верили коварным Орудиям Ночи.
Элс ходил на собрания полководцев, которые хмурились, услышав его вопросы, но тем не менее пребывали во все той же неколебимой уверенности.
Они мельком обсуждали грядущую кампанию, а потом часами делили еще не завоеванный Кальзир, распределяя его на будущие приходы.
Элс несколько раз просил Аль-Кварн выслать ему указания: один раз через Гледиуса Стьюпо и его дэвов, другой – через каифатское посольство. Но ответа так и не дождался. Значит, принимать решение придется самостоятельно, и любое его действие потом, вполне возможно, сочтут неверным. Если так захочет Гордимер.
Дэвский счетовод, которого вытребовал себе Тейдж, без труда разобрался в записях господина Грасия. Все доказательства Элс отнес дядюшке Дивино, и тот буквально просиял от злобной радости: теперь можно шантажировать тех, кого нужно заставить служить Бруглиони.
Выходя в город, ша-луг обязательно сталкивался с кем-нибудь, кого отнюдь не радовало возрождение клана.
