– Все равно расскажи. Твой мастер призраков мог что-нибудь упустить.
Элс пересказал историю во всех подробностях. Он знал, что его будут расспрашивать, и не один раз, а потому запомнил множество деталей. Гордимер наверняка захочет узнать, какие колдовские силы угрожали ша-луг. Особенно на севере от Аль-Кварна.
– Почему ты решил зарядить фальконет монетами?
– Не знаю. Наверное, где-то слышал, что создания Ночи недолюбливают серебро. Тогда мне казалось, что ничего не выйдет.
– Но перед своими людьми ты не выказал ни тени сомнения.
Значит, эр-Рашаль уже допросил Хагида.
– Хороший военачальник не должен выказывать сомнений и волноваться. Он должен что-то делать, даже если решение принято неверно. Когда я велел им зарядить фальконет камнями и монетами, мне казалось, что ничего не выйдет. Но зато моим людям было чем занять руки, это их успокоило.
– Тебе повезло. Для некоторых созданий Ночи серебро – смертельный яд. Но далеко не для всех. Тут гораздо эффективнее железо. Случится еще раз отправиться в подобный поход, возьми на такой случай мешочек с железными шариками.
– Интересно, может, железо содержалось в тех камнях, которыми мы зарядили пушку?
– А что с фальконетом?
– Вышло даже лучше, чем я ожидал. Вам наконец удалось подобрать правильный сплав, или процесс охлаждения прошел удачно. Не знаю. Мы потом не нашли в пушке ни единой трещины, хотя огненного порошка положили больше обычного.
По лицу волшебника было видно, что он доволен собой. Еще бы – ему удалось создать передвижную пушку, пригодную для битвы. Первому в мире.
– Хорошие новости. Сделаю еще несколько. Жаль, что нельзя отливать железные дула.
– Если вдуматься, железо гораздо лучше меди.
– Совершенно верно. Тирания Ночи почти ничего не может противопоставить железу. Мы пытаемся, несмотря на все трудности. Действуем методом проб и ошибок.
– И огненный порошок нужно улучшить. Он быстро намокает, а намокнув, теряет свои свойства и ужасно дымит. Или вообще отказывается гореть.
Элс мысленно похвалил себя: ему удалось отвлечь внимание самого хитрого и самого опасного человека в каифате. Достаточно было лишь завести речь об одной из любимых игрушек эр-Рашаля, а потом поддакивать в нужных местах.
Так они и говорили о пушках и огненном порошке, пока за Элсом не прислал Гордимер.
Элс не боялся Гордимера как человека, но опасался верховного военачальника ша-луг. Лев знал об этом, и ему это не нравилось. Гордимеру хотелось, чтобы перед ним трепетали все без исключения.
Но ему уже почти стукнуло пятьдесят, и Элс, закаленный в боях воин в расцвете лет, не мог испытывать перед ним страха.
Вместе с Рашалем они вошли в приемную, и Тейдж выказал повелителю все положенные знаки внимания. Именно так. Гордимер заслуживал уважения.
Когда-то Гордимер Лев был крепок и силен, но вознесся чересчур высоко и больше не поддерживал себя в той превосходной форме, благодаря которой прославился в юности. Элс заметил намечающееся брюшко, чуть набрякшие веки. Лев все больше потакает своим слабостям. Когда они входили в приемную, оттуда поспешно выскочила закутанная в кисею женщина. Скорее всего, Гордимер устроил это нарочно, чтобы напомнить подданным о своем положении.
– Кончай с любезностями, – прервал он торжественное, по всем правилам этикета, приветствие Элса. – Рашаль, он по твоей милости несет всю эту чушь? Капитан Тейдж, здесь никто за тобой не следит, я не каиф и желаю говорить с тобой как солдат с солдатом.
На голове у Гордимера все еще красовалась густая светлая грива, из-за которой он и получил свое прозвище. Но львиной была не только грива, но и свирепость, с которой он обрушивался на врагов – как собственных, так и божьих.
– Все шло слишком гладко, – начал свою безыскусную повесть Элс. – Рано или поздно должна была приключиться какая-нибудь пакость вроде того богона.
– Рашаль, раз уж ты явился сюда, объясни-ка мне все.
– Так называют ночных созданий необыкновенной мощи, в наши дни такое редко увидишь. Богона можно сравнить с графом, или бароном, или даже с каифом. Только убить его сложнее.
Губы Рашаля чуть изогнулись в усмешке. Каиф Аль-Минфета вот уже много лет пытался через свое доверенное лицо (то есть Гордимера) избавиться от назойливых соперников из Каср-аль-Зеда и Аль-Халамбры. В результате Индала аль-Суль Халаладин отправил в Аль-Кварн послание, где сообщалось, что ему совершенно не хочется, чтобы что-нибудь приключилась с его каифом.
Гордимер принял это к сведению. Он уважал Индалу аль-Суля Халаладина за блестящую победу в Святых Землях.
Два военачальника никогда не встречались, но помогали друг другу в войне против иноземцев. Хотя им мало чего удавалось добиться. Как только северный каифат обращал все свое внимание на Святые Земли, на его границах тут же начинались беспорядки. Рунны немедленно вторгались в северные провинции Люсидии, надеясь отвоевать утраченные земли. На востоке активизировалась Гаргарлицейская Империя, чей нынешний император вел довольно агрессивную политику. Хотя у него хватало своих трудностей с Хин-тай Ат.
Воины Хин-тай Ат подступали к Люсидии с северо-востока, словно гнев господень, и сметали всех, кто вставал у них на пути.
Некоторые священники из Люсидии полагали, что противиться Хин-тай Ат – то же самое, что противиться воле господа, и утверждали, что их военачальник Тистимед Золотой – это тот самый бич божий, о ком сказано в Писании, языческая кара, ниспосланная Обители Мира в наказание за грехи и проступки правоверных.
Но ведь были еще и муллы-фундаменталисты, истово верившие, что нельзя жить в городах или вообще в домах. Человеку якобы следует обитать в самых непотребных условиях, иначе он поддастся искушению ворога.
Гордимер и его каиф все же надеялись застать конец каифа Каср-аль-Зеда и рассчитывали, что его защитнику вскоре станет не до мести.
Фундаменталисты причиняли в Дринджере гораздо меньше беспокойства, чем в Люсидии, и Лев следил, чтобы это беспокойство вовремя пресекалось.
Гордимер внимательно слушал, пока его придворный волшебник говорил о походе Элса в Идиам и Андесквелуз, о возвращении шести мумий.
Эр-Рашаль хвалил Элса за сообразительность и решительность. Похвалы из его уст редко кто удостаивался.
– Хорошо, – прервал его военачальник. – Ему нет равных. Никто другой не справился бы. Но именно поэтому я его и послал. Ему незачем выслушивать восторженные отзывы толстозадых чинуш. Капитан хочет узнать, зачем я вызвал его, и приступить к подготовке.
– Я надеялся немного побыть с семьей, – сказал Элс.
Гордимер скривился. У него самого семьи не было. Семья – это слабость, которая связывает по рукам и ногам; семья ша-луг – другие ша-луг. Взять хотя бы Элса – родные отвлекают его. Зато из них получаются отличные заложники.
