Лишь сон спасал от надвигающегося безумия. Сон, а еще полное отсутствие воображения.
Но вот наконец на десятитысячный (а может быть, на двадцатитысячный или тридцатитысячный) день своего райского заключения Шагот открыл глаза, вынырнув из бесконечного тумана, и увидел: вокруг что-то изменилось.
Его тащили куда-то, подхватив под руки, Похитительницы Павших. Их усохшие головенки с морщинистыми лицами покачивались. Ступни Шагота волочились по полу. Он попытался идти сам, но тело не слушалось. Руки и ноги безвольно болтались.
Постепенно к нему начали возвращаться чувства. Сердце попыталось снова забиться, чего не приключалось с ним с самого прибытия сюда. Он чувствовал костлявые пальцы Похитительниц, чувствовал боль в окаменевших от долгого бездействия мышцах.
Шагот попробовал было что-то сказать.
Но вместо слов получилось лишь бульканье. Зато он снова дышал.
А жуткие старухи тем временем всё волокли его куда-то.
Зрение постепенно прояснилось. Он уже мог сам ненадолго приподнимать голову. Необозримые покои Небесной Крепости, раскинувшиеся вокруг, хоть и были действительно необозримыми, все же чуть лучше подходили для смертного, чем Покои Героев. Они не были похожи ни на одно строение из тех, что ему когда-либо приходилось видеть, зато напоминали рассказы о дворце владыки Восточной Империи в Гипраксиуме. Нечто подобное, во всяком случае, описывали старики, которые когда-то в молодости отправлялись по янтарному пути в те края и нанимались в императорские телохранители. Все они вспоминали огромные пустынные залы дворца.
Постепенно к Шаготу начал возвращаться и слух. Но лучше бы он остался глухим. Похитительницы Павших неустанно препирались между собою, и их язык весьма напоминал андорежский. Шагот разбирал едва ли треть.
Да они же говорят на древнеандорежском!
Язык даровали людям боги много столетий назад. Видимо, язык этот изначально был божественным, а люди со временем исказили его.
Похитительницы Павших, судя по разговору, были весьма недовольны жизнью. Их раздражало решительно все: Шагот, его товарищи, которых в это самое время тоже возвращали к жизни, замысел Всеотца, Покои Героев, тамошние мертвецы, их собственное существование. Но более всего их бесила сестрица Арленсуль. Именно по вине этой самовлюбленной особы, которая умудрилась навлечь на себя гнев Всеотца и отправиться в изгнание, на их многострадальные плечи свалилась ее часть работы.
Похитительницы были недовольны всем на свете.
Наконец они, видимо, пришли туда, куда стремились. Там ворчливые старухи бросили Шагота и исчезли. Оглядевшись, он увидел, что лежит в каком-то огромном пустом пространстве, в котором был только пол. Ни стен, если не считать постепенно сгущающейся тьмы где-то вдали, на расстоянии полета стрелы, ни потолка, ни колонн, что могли бы его поддерживать.
Внезапно внимание Шагота привлекло неясное шевеление вдалеке.
Две жуткие карги волокли Свавара.
Позади раздался какой-то звук. Воин напряг все силы и перекатился на бок.
Меньше чем в футе от его лица ввысь уходил черный полированный гранит. Всего несколько минут назад никакого гранита тут не было.
Черные сверкающие ступени убегали в необозримую высоту.
На самом пределе слышимости раздавалось пение – от этого мрачного похоронного хора по спине у Шагота пробежал озноб. Да что они тут все – с ума посходили?
Шагот встал на четвереньки и осмотрелся. Перед ним возвышалась лестница, составленная из двадцати гранитных ступеней в ярд высотой. Наверху стояло нечто напоминающее трон.
Рядом приглушенно застонал Свавар.
Следующее мгновение принесло с собой разительные перемены, будто между ним и предыдущим миновало несколько часов.
Теперь здесь были Финнбога, Холлгрим и братья Торкалссоны. Судя по виду, они не очень-то понимали, что происходит. За ними Шагот увидел Эрифа Эрильсона – не живого Эрифа, а мертвеца, которого подняла сверхъестественная сила. За ним ряд за рядом уходили в бесконечность шеренги точно таких же стоячих бледных трупов.
Шагот не стал приветствовать своего бывшего вождя, ведь от Эрифа веяло могильной жутью, какой обычно веет от древних андорежских курганов. Курганов, в которых водятся призраки. Говорят, в подобных местах прячутся кровожадные мертвецы. Иногда они, сумев порвать оковы, ловят неосторожного путника и высасывают из него жизнь. И снова, хоть и на короткое время, становятся живыми.
Шагот в подобные россказни не верил (среди его приятелей не было таких, кто сталкивался бы с драуграми) и верить, честно говоря, не стремился. Но ведь и Похитительницы Павших казались когда-то легендой. А у выстроившихся позади него мертвецов был весьма голодный взгляд – у тех, конечно, у кого еще оставались глаза.
Один за другим товарищи Шагота молча поднялись на ноги. Не слишком сообразительные, даже они понимали: в подобном месте лучше держать язык за зубами.
Вперед выступили Похитительницы Павших. Эти кошмарные создания больше напоминали гарпий из южных мифов, чем прекрасных дочерей великого северного бога.
Воздух в зале затрещал. Волосы у Шагота встали дыбом. Сверкнула молния. Громыхнул гром. Шагот закричал. Когда к нему вернулось сознание, он понял, что стоит, уцепившись за нижнюю гранитную ступень, чтобы не упасть.
Похитительницы Павших уже поднялись на пьедестал. Вместе с ними наверху стояло около дюжины неземных созданий. Теперь дочери Всеотца больше не казались безобразными. Вообще все божества выглядели точно так, как пелось о них в легендах, – прекрасные боги, овеянные золотым ореолом юности.
Только один не лучился весельем и молодостью – седовласый старик в темно-сером плаще, один его глаз прикрывала повязка, в руке он держал посох, а на плече его восседала крылатая ночная тварь, совсем не похожая на земного ворона.
Серый Странник что-то сказал стоявшему рядом богу – согбенному карлику, похожему на гнома. Тот кивнул и с торжественным видом поплыл вниз к героям. Шагот почти не обратил на него внимания, разве что отметил лукавый взгляд коротышки. Гораздо больше стурлангера интересовали прекрасные богини.
Карлик опустился на нижнюю ступеньку пьедестала прямо перед Шаготом.
– Приветствую тебя, герой, – сказал он. – Ну что, готов к непыльной работенке? А, крысиное ты дерьмо! Готов или нет – кому какое дело? Мой полоумный братец желает тебя озадачить. Сейчас расскажет о твоем будущем.
Шагот узнал его: в современном андорежском у этого бога было несколько имен – Прохвост, Лжец, Обманщик. А еще Предатель. Шаготу всегда было интересно, почему остальные боги давным-давно от него не избавились. Утопили бы в крысином дерьме и все.
Согбенный бог пару раз взмахнул руками, и равновесие окончательно покинуло Шагота. Воин судорожно цеплялся за пустоту. Обманщик рассмеялся, но потом все же помог Шаготу, и тот поплыл наверх – прямо к Первому-среди-богов, Внимающему, Тому-чье-имя-нельзя-называть.
