– Меня кое-что беспокоит, – начал Элс. – Во-первых, зачем такому большому семейству, как Бруглиони, привлекать человека со стороны? Да, они потеряли парочку сыновей, но это же не могло ослабить клан до такой степени, чтобы…
– Могло. Ты прав, клан Бруглиони не из маленьких, но каждый Бруглиони по возможности немедленно уезжает из Брота. С Палуданом весьма трудно ужиться, его снедает ненависть, хотя обычно он скрывает свои чувства. У его отца и брата тоже был мрачный нрав.
Этим можно воспользоваться.
– В прошлом столетии, – продолжал Саяг, – повинуясь моде, богатые семейства Брота старались не пачкать рук и сами не занимались войной и торговлей. Чем больше у семейства было наемников – тем выше статус. Бруглиони слишком увлеклись и пали жертвами этой самой моды. Один за другим во главе клана становились люди, совершенно ничего из себя не представлявшие, а теперь они и вовсе разучились делать что-нибудь сами.
– Понимаю, – отозвался Элс, хотя не понимал ничего.
– На площади Мадур погиб цвет клана Бруглиони. Теперь их хранит лишь репутация – та жестокость, которую им приписывают. Но акулы уже почуяли в воде кровь, стервятники слетаются на добычу. Наемники Палудана разбежались. Братство Войны таит злобу на Бруглиони, потому что уверено: именно они стоят за убийством братьев. Один из слуг заявил, что якобы видел в их особняке отрезанные головы рыцарей. А еще ходят слухи, будто Палудан собственноручно пытал, а потом прикончил отца Обилада. Силви Обилад был домашним священником, лично исповедовал Палудана, а еще шпионил за своими хозяевами. Он устроил ту засаду на площади, хотя и не подозревал, чем все это обернется.
– Понятно. Интрига как раз в духе Брота. А службу у Палудана Бруглиони трудно назвать приятной.
– Именно. Мы с доном Иниго предупреждали его, сказали, что с тобой он должен сдерживаться. Во-первых, ты ему нужен позарез. Во-вторых, мы скорее одалживаем тебя, но не отдаем насовсем в полное его распоряжение.
– Неужели?
Почему, интересно? Элс лишь однажды встречал Иниго Арньена. Сморщенный коротышка из тщеславия подкрашивал волосы, но зато ценил остроумие, даже если подшучивали над ним самим, и вел себя гораздо раскованнее Сольни Саяга.
Почему же он печется о безопасности едва знакомого наемника, которого собирается с какой-то своей целью внедрить в стан врага?
– Дон попросил меня за этим проследить.
– Не понимаю.
– Давным-давно, когда Палудан и Иниго еще были детьми, отец Палудана, Фрейдо Бруглиони, оскорбил дона Драко Арньена. Палудан не знает, что Иниго об этом известно. Сами Бруглиони считают это весьма остроумной шуткой. Я не знаю подробностей, но знаю, что дон Драко поклялся отомстить за оскорбление, а дон Иниго поклялся отцу, когда тот умирал, завершить дело. Прошлым летом у дона Иниго стало плохо с сердцем, он замыслил интригу, в результате которой Арньена проголосовали бы в коллегии и тем самым подвели Бруглиони в самый ответственный момент. Хотя на публике дон Иниго изображает преданного союзника Палудана.
– Кажется, я понял.
– Конечно, твоя ситуация с Бенедокто в некотором роде похожа на нашу.
– Не с Бенедокто – с Бронтом Донето.
– А Бронт Донето и патриарх, по мнению большинства, суть одно и то же. Не важно. Дон не так уж много от тебя просит.
– Ясно. Именно поэтому принципату Донето с такой легкостью удалось внедрить меня к Бруглиони?
– Да.
– Чего вы хотите?
– Нам нужны сведения, любые сведения, с помощью которых дон сможет нанести Бруглиони еще больший вред, причем на глазах у всех.
– Еще больший?
– Больший, чем на голосовании в коллегии. Лучше всего, если ты разузнаешь что-нибудь такое, отчего местные головорезы возжелают крови Бруглиони.
– Что за город! Разумеется. Принципат сказал, вы не собираетесь открывать карты в коллегии в ближайшее время. Пока не найдется замена Родриго Колоньи, голос Арньена не будет играть решающей роли.
– Патриарху придется действовать быстро, иначе все подумают, что именно он стоит за убийством.
– А я-то думал, что убийцей был светловолосый иноземный детина. Или кто-то из Бруглиони.
– Кто-то перебил целый отряд ветеранов Братства Войны, чтобы добраться до Родриго. Значит, этот кто-то, Хект, готов был заплатить весьма высокую цену. Какую и самому господу вряд ли бы пришло в голову платить.
– Здесь, похоже, все возможно, – пожал плечами Элс.
– Просто здесь все гораздо запутаннее и грандиознее, чем ты привык. Попав в Брот впервые, я тоже чувствовал себя потерянным. Но люди остаются людьми, хоть и делают это здесь гораздо усерднее. Итак, мы все обговорили. Готовься к переезду.
Вскоре слегка удивленный Элс уже входил через парадный вход в уродливый, сложенный из известняка громадный дворец Бруглиони.
– Хект, хочешь, чтобы я подождал здесь? – спросил Рогоз.
– И потратил время впустую? Я и сам знаю дорогу.
– Тогда будь осторожен. Некоторые Бруглиони – весьма мерзкие типы, – предупредил Саяг, не обращая ни малейшего внимания на присутствие караульного.
– К мерзким типам быстро привыкаешь.
Усмехнувшись, Рогоз поспешил прочь.
А Элс вслед за караульным вошел во дворец. Его отвели к нервному тщедушному коротышке с всклокоченными волосами.
– Меня зовут Поло. Мне велено помогать вам. Но вы должны всегда помнить: работаю я на Палудана Бруглиони. Сейчас вы с ним встретитесь.
Элс огляделся по сторонам. Если бы его попросили описать дворец Бруглиони одним словом, он сказал бы «запущенный». Это место явно никто даже не пытался поддерживать в надлежащем виде. Ощущение создавалось странное: будто из этого уголка Брота позабыли изгнать созданий Ночи.
– Дон – волшебник?
Поло удивленно пискнул.
– Нет?
– Если вы о Палудане, то нет. Но дело не в этом. Его никто не называет доном. Хотя ему бы очень хотелось.
– Неужели? Почему?
– Вы, что ли, не из Брота? – спросил Поло, боязливо оглядываясь по сторонам.
– Даже не из Фиральдии. А что?
– Доном называют тех, кого уважают. Кто этого заслуживает, за кем люди пойдут. Это должно идти отсюда. – Коротышка стукнул себя по груди. – Понимаете?
– Да.
У племен Пеквы и в Обители Правды существовала похожая традиция.
Если верить Поло, семья Палудана Бруглиони не считает его достойным зваться доном.
– Понимаю. Мне нужно как-то по-особенному вести себя при встрече?
– Нет. Никто все равно не обратит внимания. Вас же просто нанимают на работу, как любого другого, только вместо молотка или лопаты у вас меч.
