– Только обычно лет тебе должно быть поменьше, – кашлянув, сказал Элс.
– Ничего себе! А у тебя и чувство юмора имеется? Да нам тебя сам бог послал в ответ на молитвы.
Элс мысленно скривился: да уж, послал, только вот не благословение, а проклятие.
Дни шли один за другим. Бои в городе все не утихали. Оказавшиеся в ловушке кальзирцы не желали складывать оружие, потому что твердо знали: из-за содеянного в Старплире им неминуемо грозит мучительная смерть.
– Можешь звать меня старым циником, – сказал Элс Пинкусу Горту, чуть шепелявя из-за распухшей челюсти; красные пятна наконец пропали, кожа из отвратительно-багровой сделалась мерзко-желтушной, тело усеивали фиолетовые синяки, а волосы пришлось обкорнать, – но я, кажется, догадываюсь, почему они учинили такое безобразие в Старплире, – их на это подбили Старкден и Масант аль-Сейхан. Чтобы потом пираты боялись сдаваться. Нападение на Брот не было случайностью.
– Чего еще ждать от кучки праманских варваров?
Элс смолчал.
– Ты сегодня явно не в духе, Пайп. Что-то хотел сказать?
– Наши в подобной ситуации повели бы себя точно так же. Возьми того же Грейда Дрокера. Заметь, я не упомянул дурным словом ни патриарха, ни императора.
– Еще немного пообтираешься со мной, – усмехнулся Горт, – станешь таким же реалистом. А как же вера в светлое будущее?
– Реалистом? Значит, так ты называешь того, кто видит во всем только самое дурное? Джервес! – окликнул он Салюду, который в последние дни сопровождал его повсюду. – Заскучал, наверное. Его легко отвлечь.
– Скажу тебе, Пайп, люди меня никогда не разочаровывают. Когда переходишь в коллегию?
– Не знаю. Не скоро, наверное. Даже если бы принципат Бруглиони не вешал мне лапшу на уши. Он хочет, чтобы сначала я привел хозяйство в порядок.
– А их умные мальчики не хотят сами этим заняться?
– Не особенно. Работать же надо.
– Твои успехи несказанно радуют принципата Донето.
– Уж не сомневаюсь.
– Вон Джо едет. Какие новости, Джо?
Просто Джо трясся на спине у Чушки, которого, судя по всему, одолевала страшная скука. На морде мула читалось жестокое разочарование.
– Только не злись, начальник, – крикнул Джо. – Чушка – скакун не из прытких.
– Что с тобой стряслось? – спросил его Элс.
Левая нога Джо, упрятанная в лубок, торчала под неестественным углом.
– Ткнули меня стрелой рыбацкой с зазубренным концом. К таким еще привязывают веревку, а потом бьют по акулам. Кость краешком задело. Болело – страсть. Мне ее вытащили из ноги, пока не загноилось. Начальник Горт, тут тебе вряд ли кто подсобит, даже от пиратов добра не жди. Сдаваться они не желают. Но обещают уйти, если их отпустят.
– Да я б их отпустил, будь моя воля. Но нельзя. Что – наемникам и имперцам никак их не выковырять?
– Начальник, даже мне ума хватает не лезть убиваться, когда оно само вот-вот рассосется, если подождать.
– Ну вот, – проворчал Пинкус. – В городе бардак, полоумные рыбаки наотрез отказываются тихо-мирно помереть, а на кого в итоге свалят всю вину? Не уследил я, подставился. Идеальный козел отпущения для Донето.
– Из тебя вряд ли получится что-нибудь идеальное.
– Может, – предложил Просто Джо, – не платить наемникам жалованье? А выдавать награду за головы? А то сражайся не сражайся, а денежки все одно капают.
– А он в чем-то прав, – согласился Горт. – Собранные нами деньги быстро заканчиваются, но на вознаграждение за головы кальзирцев их еще вполне хватит.
Но все это уже не имело значения: те пираты, кому не удалось сбежать, были обречены. Коллегия и патриарх сошлись на том, что ни один кальзирец не должен вернуться домой из Брота, пусть некому будет защищать Кальзир во время священного похода.
– Хочешь, Пайп, открою тебе секрет? – спросил Пинкус, когда они шагали к Кастелла-доллас-Понтеллас. – Мне этого знать не положено, я случайно услышал.
– Случайно?
– Ну, так бы я сказал, если б меня застукали. Я-то знаю, как ты их всех любишь.
– Хм?
– Донето говорил с сыном своей сестры – Пало. А Пало – помощник патриарха.
– Пинкус, не тяни жилы.
– Какие мы нежные! Ладно, слушай: тот имперский кавалерийский полк появился здесь в самый нужный момент неслучайно.
– Да неужели!
– В смысле – они не в Аламеддин ехали, а в Брот. Безупречный заключил какую-то сделку с Ганзелем. Именно поэтому тут шныряет Феррис Ренфрау.
– Наш друг-инквизитор из Племенцы?
– Он самый. Его Бо заметил на набережной недалеко от Кройса. Но потом потерял. Как только я услышал, сразу все понял: он направлялся в патриаршее логово.
– Верю-верю, Пинкус, но ничего все равно не понимаю. Зачем императору патриарх?
– Безупречному нужны солдаты. Он убьет сразу двух зайцев: заполучит союзников в войне, а его людям не нужно больше будет оборонять границы от имперского вторжения.
– Но Ганзелю-то это зачем?
– Хороший вопрос.
– Что такого может дать ему Безупречный, чего у него нет?
– И снова хороший вопрос, Пайп. Скоро все узнаем. Если нам хватит ума не сыграть в ящик.
– Пайп! Начальник Горт! – закричал Просто Джо, трусивший впереди на Чушке.
– Что там у тебя, Джо? – спросил Пинкус.
– Смотрите, кто едет по мосту Блендайн.
– Да это же посольство из Коннека! Тоже решили заключить сделку с Безупречным. Несладко придется бедняге Непорочному – все дружки сговорились его кинуть. На свалку, так сказать, истории.
Двое самых назойливых противников патриарха вот-вот должны были превратиться в его союзников. А значит, Безупречному, вполне вероятно, удастся устроить священный поход в Святые Земли.
Элсу срочно нужно было повидать Гледиуса Стьюпо.
А еще Анну Мозиллу – вдова хорошо умела утешать.
25
Брот, коннекское посольство
Хотя брат Свечка твердо намеревался не дать мирской суете себя ослепить, древний город заставил его душу затрепетать. Печать времени ощущалась в Броте гораздо явственнее, чем где бы то ни было.
Каурен и Кастрересон тоже построили в стародавние времена: когда бротские завоеватели прибыли в Коннек, эти города носили другие имена.
На каждой бротской улочке встречались следы былой славы: по этим самым мостовым ходили когда-то знаменитые полководцы, а по дорогам маршировали победоносные армии. Нынешние жители Брота не понимали, что славное прошлое навсегда кануло в вечность. Хотя, думал брат Свечка, наверное, для многих славное прошлое Древней Империи не так уж и важно, бедняков гораздо больше волнуют ночлег и еда.
