– Не обращайте внимания, – пояснил Кай, проследив за взглядом молодого чародея. – Несмотря на некоторую инфантильность, она очень хороший боец и надежный соратник. Судя по нагнетаемой всеми кому не лень завесе тайны, вы скоро убедитесь и в том, и в другом.
– Вам виднее.
– Кстати, вам нечего добавить к рассказам господ Деверо и Шаранхайзера? Может быть, вы что-нибудь вспомнили за это время? Какие-нибудь факты, могущие показаться не столь важными?
– Ничего. История господина Шаранхайзера меня самого, признаться, ошарашила.
– Не вас одного. Значит, в процессе нашего путешествия нам не случится узнать какой-нибудь секрет, касающийся вас и юной принцессы?
– Что вы имеете в виду? – Джошуа почувствовал, что краснеет.
– Ну… Несомненно, талантливый и недурной собой юный чародей и обворожительная принцесса, вступающая в пору своего расцвета…
– Ничего подобного! – повысил голос Джошуа. Лицо жгло, как будто ему снова было тринадцать. «Смотрите, этот увалень влюбился в принцессу! Вот умора!» Он глубоко вздохнул, щеки горели, но голос не дал петуха. – Мы с ее высочеством просто друзья. Я бы никогда не позволил себе каких-либо иных чувств к ее особе, кроме дружбы и верности. Пусть я не благороден происхождением, но это не мешает мне вести себя благородно, господин Кай!
«И уж тем более тебе не следует знать о том, что и к кому я чувствую, о чем мечтаю и чего желаю», – добавил он про себя.
– Прошу извинить мое любопытство, – спокойно ответил командир наемников. – Я не имел целью оскорбить вас, младший мэтр.
– Давайте сменим тему и забудем об этом, господин Кай.
– Извольте.
– Я слышал, мастер Брегор упоминал о каких-то других группах, отправленных его светлостью раньше вас.
– Выходит, и вас не просветили?
– Я, о чем вы не забываете упоминать, всего лишь младший мэтр. Лучший из трех, но все же. Мэтр Ассантэ сообщает мне только то, что считает нужным, не говоря уже о его величестве или господине Деверо.
– Даже лучше, что нас информируют одинаково. Хорошо сказывается на доверии. Что касается упомянутых специалистов, они обладают весьма своеобразной репутацией. Горм из Сквернолесья более известен, его отряд обычно состоит из семи – десяти клинков, не считая полудюжины новичков, которых он набирает перед заданиями, требующими много расходного материала. Статистика выживаемости таких рекрутов не сильно высока. Но дурная слава его проистекает из его методов. Похищения, пытки, убийства, совершаемые с особой, подчас ненужной жестокостью. Обычно это плохие вещи для репутации. Чаще всего они даже приводят к розыску и виселице, и в паре-тройке королевств за голову Горма дадут неплохую награду, но чаще наниматели его прикрывают, потому что он был и остается одним из лучших специалистов по темным и некрасивым делам. Пару раз его отряд попадал в хорошо скоординированные засады, где и вырезался почти полностью. Но Горм, будто зачарованный, всегда оставался в живых. Ходят слухи, что он заговорен и не может умереть.
– А в его команде есть чародеи?
– Насколько я знаю, в прежних составах нет, про новый не скажу.
– Тогда, думаю, это преувеличение. Заклятия неуязвимости весьма недолговечны, специфичны и требуют слаженной работы десятка мастеров высшей квалификации.
– Вам как специалисту виднее. Я лишь говорю, что мне известно. Горм очень опасен, и с ним трудно будет договориться, если дело дойдет до драки.
– А второй, кажется, какой-то Рик?
– О, этот господин известен не так широко. Но исходя из слухов и опыта личного общения – он еще хуже, чем первый. Он происходит из бродяжьего народа и набирает к себе только соплеменников. Желательно таких же невменяемых и жестоких любителей глумиться над телами убитых противников. Бродяжий народ путешествует таборами, и потому свою шайку Рик именует так же. Хотя, насколько мне известно, их совет старейшин изгнал его с позором за какие-то особо безумные выходки. Я лично видел, как он возит за собой вторую лошадь, на чьем седле закреплены пики, на которые он водружает головы особо отличившихся противников. Весьма неприятный тип. Хотя тоже довольно эффективный убийца и следопыт. Конечно, их известность более, скажем так, всесторонняя, чем наша, но выбор его величества и уж тем более господина Деверо меня, признаться, ставит в тупик.
– Откровенно говоря, меня тоже, но, насколько я помню слова мэтра Ассантэ, выбор был не так уж и велик, время поджимало.
– Насколько я понял, его мудрость не в большом почете у короля.
– Увы, это правда. Их разногласия длятся уже несколько лет. Но кризис наступил после похищения ее высочества. Очень жаль, что в такое трудное время его величество отказывается от помощи мэтра.
Он не стал уточнять, что эти разногласия коренным образом сказались и на его дружбе с принцессой. Чем в большую немилость впадал престарелый мэтр, тем меньше он был зван ко двору. И его свита, состоящая из трех младших чародеев, тоже.
По лицу Кая было видно, что в эффективность помощи старика он не верит ни на грош, но наемник тактично промолчал.
– Судя по дурной славе наших возможных конкурентов, вы не исключаете вероятности конфронтации при столкновении интересов?
– Без сомнений. Скажу больше. Конфронтация может случиться и просто при встрече. Поэтому вы должны быть готовы к тому, что придется применить на практике ваши знания в области боевой магии.
– У меня есть некоторый опыт. Я участвовал в усмирении беспорядков в Торговом квартале. Магистрат даже выписал награду за стойкость.
– Похвально. А помимо разгневанных ремесленников и крестьян вам противостояли жаждущие крови профессионалы, не испытывающие суеверного ужаса перед мажескими посохами?
– Вряд ли. Думаю, я бы запомнил.
– Значит, вас ждет много интересного.
Тем временем полоса полей сужалась, а лес подступал ближе. Трава становилась все более высокой и неухоженной. Плодородные земли постепенно уступали место охотничьим угодьям. Столбы с предупреждающими знаками располагались через каждую сотню ярдов. Некоторые были изрублены топорами благодарных подданных, другие залеплены конским навозом, тоже, видимо, от избытка верноподданнических чувств.
Вскоре показалась и искомая роща, высокие стволы лип и кленов окружали дорогу с обеих сторон. Ветер тихо шумел в кронах деревьев, придавая общей картине почти идиллический характер. Издали присутствие человека вообще не наблюдалось.
Подъехав ближе, они наткнулись на первый пост. Дорогу преграждал барьер, сложенный из неотесанных кольев длиной почти в полтора ярда. Четверо солдат короля, лениво развалившись в траве, развлекались игрой в кости. Завидев всадников, большинство не пошевелилось, лишь один, вероятно, тот, кто больше всех проиграл, соизволил подняться им навстречу.
– Поворачивайте обратно, – лениво промямлил он, даже не удосужившись взять пристроенную в траве алебарду. – Проезд тута запрещен.
