– Дочь моя, младшенькая, Шарлотта, месяц назад слегла с неведомым недугом. Мы уж и к местному травнику обращались, и даже в Гриндо съездили за специалистом, но никто помочь не смог. Графский чародей послушал нас и сказал, что ему недосуг возиться с крестьянскими детьми, а по описанным сипт… симт…
– Симптомам, – подсказал Джошуа.
– Да, именно по ним, он заключить изволил, что это каменная лихорадка, и спасения все равно нет. Велел только… – Ральф задохнулся от нахлынувших эмоций.
– …сжечь тело после кончины, – нахмурился мэтр Гаренцворт.
– Да, – слабо кивнул скотовладелец. – Но на свое счастье, возвращаясь к себе, я встретил сударынь волшебниц, и они оказались целительницами, благослови их боги… И даже помочь мне согласились почти задаром, благородные души.
– О чем же они попросили? – уточнил Рамил.
– Сказали, озвучат после того, как спасут Шарлотту, – заюлил Ральф.
– Благородно, – похвалил Рамил. – Но, видно, что-то пошло не так.
– Да кто же его знает, господин чародей. Я ж в этом ни бельмеса не смыслю! Ясное дело, чтой-то не так! Я-то все, что велено, делал. Воду носил. Молоко грел. Лучшую буренку для ритуала отдал, не пожалел. Все сам. Работников я пока разогнал. А то, чего доброго, весть худую разнесут, а в нашем деле худая весть – хуже поветрия. Да только без толку все. – Ральф всхлипнул, но быстро взял себя в руки.
– Они проводили ритуал с убиением коровы? – уточнил Джошуа, холодея. Кровавые ритуалы были запрещены в цивилизованных государствах неспроста. Самая древняя и могущественная магия, основанная на жертвах и крови, являлась самой опасной и самой бесконтрольной.
– Нет, ну что вы! Мы, конечно, темные, но не совсем дураки. Убиение в ритуалах карается в Римайне колесованием всех участвовавших и не донесших. Там чтой-то с переселением сущностей было вроде. Но мне ж, полному в чародействе балбесу, никто толком не объясняет…
За разговором добрались до дома – добротного двухэтажного сруба с широкими окнами и покрашенными в вишневый цвет стенами. Окна оказались заколочены, а стены – в потеках неизвестного происхождения. Крутая крыша была в черных подпалинах.
– Мэтресса Ланорвиль в доме? – уточнил Рамил.
– В нем самом.
Подтверждая слова Ральфа, из печной трубы вырвалась струя зеленого пламени. Немного побив в небо, она спала и рассыпалась по крыше каскадом затухающих искр. Подпалин заметно прибавилось.
Ральф подбежал к входной двери. Джерси уже ждал их, загодя убрав подпиравшую ручки доску.
Скотовладелец громко постучал в дверь и крикнул:
– Сударыни! Это Ральф! Привел! Я привел мэтров чародеев!
Из-за двери откликнулись не сразу. Наконец с той стороны зашевелились, одна створка приоткрылась, и оттуда показался курносый нос с веснушками. Следом появились лоб и ниспадающие светлые пряди.
– Вы мэтр Рамил Гаренцворт? – уточнила владелица веснушек. С виду ей исполнилось лет тринадцать-четырнадцать. Она была одета в дорожный костюм мужского покроя, состоящий из узких штанов, сапожек и глухо завязанной курточки. Все смотрелось весьма добротно.
– Он самый, – коротко кивнул Рамил, слезая с коня.
– Мэтресса Марианна и мэтресса Оливия ждут вас.
– Хорошо. Джошуа, вы идете?
– Непременно.
– Велено впустить только вас одного, – нахмурилась малолетняя волшебница.
– Думаю, не тебе это решать, юная леди.
– Я не леди. И мне не велено никого больше впускать, – заупрямилась девчонка и ударила своим маленьким посохом по полу, придавая веса словам.
– Если мэтрессы настаивают… – пошел на попятную Джошуа, не желая раздувать скандал на пустом месте.
– Глэдис, верно? – уточнил старший чародей.
– Да, это мое имя, мэтр.
– Это – младший мэтр Джошуа. Представитель королевского двора Римайна, и посещать все несанкционированные мероприятия третьего уровня угрозы, связанные с потусторонними явлениями, его прямая обязанность, – отрезал Рамил.
Глэдис некоторое время буравила его упрямым взглядом. Потом отступила.
– Как знаете. Заходите вдвоем, но больше никого не пущу.
– Не очень-то и хотелось, – встряла Майриэль. – Всклокоченные безумные бабы, выкрикивающие заклинания, – не то зрелище, на которое хочется смотреть.
Глэдис не удостоила ее ответом и закрыла дверь. Потом коснулась посохом тяжелого засова, и он скользнул вверх, блокируя створки.
– Прошу за мной, – сказала она и двинулась вглубь дома.
Они миновали коридор и вошли в широкую комнату, исполняющую роль и кухни, и места, где обычно, судя по количеству стульев и размеру стола, вся семья вместе с работниками завтракала, обедала и ужинала.
Сейчас общий стол был застелен белой простыней. На простыне лежала девушка. Ее руки и ноги развели и привязали к соответствующим ножкам стола. Из одежды на ней присутствовала только ночнушка.
Рядом, склонившись над ней, стояла женщина.
Она была невысока, стройна и облачена в дорожный костюм, такой же, как у Глэдис. Но если одежда девчонки была просто качественно сшита, то наряд женщины – изыскан и красив. И сама она была красива и изысканна.
Джошуа, немного привыкший к красоте Майриэль и уже смирившийся с тем, что человеческим женщинам достичь подобного не суждено, был приятно удивлен. Мэтресса, несомненно, была человеком и вместе с тем обладала некой почти гипнотической привлекательностью. Вьющиеся черные волосы ниспадали на плечи, глаза цвета лазури не отрывались от Шарлотты, унизанные кольцами пальцы охватили запястья в жесте концентрации. В четких мелких чертах лица сквозила тревога.
Женщина подняла на них взгляд не сразу. Только когда Рамил кашлянул, привлекая ее внимание.
– Марианна.
– Рамил. – Ее напряженная фигура немного расслабилась. Она расцепила руки и подошла. Коротко обняла чародея. – Рада, что ты жив-здоров. А еще больше, что ты шастал тут неподалеку. Тоже слышал тревожные новости?
– Нет, не слышал. Ехал по другим делам и оказался тут совершенно случайно.
– Точно? – Она недоверчиво отстранилась, вглядываясь ему в лицо так пристально, словно хотела найти там какой-то ответ.
– Клянусь тебе, – мягко сказал Рамил. – Никаких тайных планов. Просто случайность. Усмешка фортуны.
– Тебе всегда удавалось меня убедить, – улыбнулась она. – Ты совсем не изменился. Все такой же надежный и вызываешь безоговорочное доверие.
– А ты по-прежнему обворожительна и бесподобна.
– Старый дипломат, – она снова улыбнулась. – Прости мою подозрительность, но я в этой проблеме уже больше трех суток и слегка не в себе.
– Все так серьезно? – вмешался Джошуа.
