— Где мы? — пискнула я, не надеясь на ответ. Откуда Савельхею было знать, куда мы попали, если в Ничто он оказался впервые? Но вопрос все же вырвался помимо воли, да и вообще стало как-то жутковато.
— Не знаю, — настороженно отозвался мой спутник. Слишком настороженно.
— Ты чувствуешь опасность?
Хотелось верить, что способность чувствовать опасность заранее входит в список многочисленных и таинственных умений темных властелинов.
— Нет, не опасность, — мотнул головой Савельхей и задумчиво добавил: — Это место наполнено древней магией, очень древней. Но что-то оно мне напоминает… Пойдем.
У меня уже скоро нервный тик начнется от слова: «Пойдем».
Чтобы нам перемещаться в столь узком коридоре вдвоем, мне приходилось держаться чуть позади. Вскоре начало казаться, будто за нами кто-то крадется и вот-вот набросится со спины… на меня, просто потому, что я ближе. Тумана здесь было меньше — он стелился только по полу и клубился над нашими головами, скрывая потолок в белесых глубинах. А может, и не было никакого потолка, или по нему ползали какие-нибудь мерзкие создания наподобие пауков или червей, потому что темный властелин все чаще стал подозрительно поглядывать наверх.
Наконец я не выдержала и обреченно поинтересовалась:
— Там какая-нибудь гадость, да?
— Гадость… это с какой стороны посмотреть. Там вспыхивают символы, означающие дорогу и трудности на пути. Остальные я разобрать не могу.
Я снова подняла голову, но кроме уже привычного тумана ничего не увидела. Какие символы? Какие трудности? Мы что, отсюда не выберемся?!
А коридор тянулся и тянулся до бесконечности в обе стороны. Ничего страшного не происходило, никто на нас не нападал, и даже не раздавались пугающие шорохи, но с каждым шагом вера в лучший исход таяла, потому как ничего и не менялось, совершенно. Казалось, мы бродим здесь не часами, а днями или даже неделями! А может, годами? В душе забилось глухое отчаяние, постепенно сменившееся на равнодушную апатию. Холодный воздух, серые стены… и только сжимавшие мою руку пальцы Савельхея, теплые, живые, не давали сойти с ума в этом однообразном кошмаре.
Временами начинало казаться, что я готова раствориться в белесом тумане, стать его бессознательной частью, потерять себя, свою личность и воспоминания. Мысли замедлялись, таяли, и все, что происходило до того, как мы оказались в Ничто, становилось далеким, тонким-тонким, как тень, и таким же нематериальным. Что у меня осталось? Сейчас был только Савельхей, продолжавший держать мою руку и вести нас куда-то вперед. Маленькая искорка, пусть даже состоящая из тьмы, но оберегающая меня от туманного забытья. Савельхей ничего не говорил — наверное, он тоже испытывал схожие ощущения, но рядом с ним становилось легче. Пожалуй, только благодаря нему оставался шанс дойти… что бы ни ожидало нас в конце пути.
В какой-то момент стены неожиданно исчезли. Вместо них с двух сторон прямо в воздухе протянулись узоры, а впереди из белесой дымки выступил сад. Прекраснейший сад, сотканный из тумана. Завиваясь, перекручиваясь, полупрозрачные ленты, похожие на лучи света, сплетались в причудливые цветы. Больше всего цветы походили на розы: страстно-алые, солнечно-желтые, невинно-белые и даже загадочно-синие! Они не росли кустами у ног, а подобно вьющимся растениям, но не нуждаясь в материальных поверхностях, расползались по окружающему пространству. Все узоры, постепенно делаясь более яркими и плотными, сходились в центре сада на странном кристалле. Большой, высотой в полтора человеческих роста, многогранник с острыми углами из светящегося нежно-бежевым светом камня по форме напоминал пушистую звезду. Хотя свет был мягким, он почему-то слепил глаза, а от попытки рассмотреть все изгибы и линии разболелась голова.
— Нет, не может быть, — потрясенно прошептал Савельхей.
— Что? В чем дело? — снова забеспокоилась я.
— Это же легендарный сад, куда… — властелин замялся, — куда может войти не каждый.
Я уже собиралась поинтересоваться, чем это мы такие особенные, что смогли пробраться в легендарный сад, когда вдруг Савельхей отпустил меня и приблизился к кристаллу, странно при этом покачнувшись. Я растерянно замерла, не зная, то ли оттаскивать его от подозрительного объекта, то ли лучше не вмешиваться — вдруг властелин окончательно свихнется? Ну, в том смысле, мало ли, буянить начнет при попытке нарушить гипнотический контакт с камнем.
Савельхей протянул к кристаллу окутанную тьмой руку, и тот засветился с удвоенной силой. Забегали искорки по острым краям, грани начали переливаться радужными цветами. Фигура кристалла показалась еще более объемной, настолько, что, опасаясь сойти с ума от множества изгибов и линий, я поспешила отвести свой взгляд в сторону. Успела только заметить, как искорки света собрались в единую точку и брызнули золотистой капелькой на ладонь властелину. Почти сразу он зашевелился, перестав изображать памятник нищим, спрятал подарок в складках плаща и повернулся ко мне:
— Пора уходить.
— Что это было? Что произошло?
— Можно сказать, мне дали подсказку, — задумчиво ответил Савельхей и, снова взяв меня за руку, резко направился обратно, туда, откуда мы пришли.
Правда, стен в этот раз не было и в помине. Едва удивительный сад остался за нашими спинами, отовсюду нахлынул туман. Тропинок тоже не было, однако Савельхей двигался уверенно. Поймав мой недоумевающий взгляд, пояснил:
— Я чувствую нужную дорогу.
Он шел настолько быстро, что мне иногда приходилось совершать небольшие пробежки. А еще он молчал. Савельхей и раньше-то не был особо разговорчив, но сейчас ничего, кроме сухих, односложных ответов добиться от него не получалось.
— Что это за место такое было?
— Очень древнее.
— Насколько?
— Никто не помнит.
— Кто туда может войти?
— Потом, Лика. Я думаю.
Нормально, да? Я неожиданно разозлилась.
— Вот потом и подумаешь! А пока ты со мной, объясни наконец, что произошло! Я совершенно ничего не понимаю.
— Не боишься дерзить мне? — Тьма из-под капюшона взглянула в мою сторону с любопытством.
— Ну да, ты развеешь меня темной силой или жестоко бросишь здесь одну, даже напрягаться не нужно.
Я думала, меня сейчас разорвут на кусочки. Однако властелин проявил удивительное терпение и только хмыкнул:
— Так бы и сделал, но как мне потом в академии учиться, если она развалится на части и затеряется в Ничто без своей избранной?
— Ты что-то знаешь о пророчестве? — оживилась я. Если так пойдет и дальше, никому не потребуется прилагать ни капли усилий — меня собственные вопросы разорвут!
— Нет, но ты же видела провал в Ничто посреди двора.
— Ладно, о пророчестве ты ничего не знаешь. Но сад!
— Поверь, Лика, тебе лучше о нем не знать. Могу сказать только, что никому неизвестно, где он находится. Многие мечтали его отыскать, но находили — единицы. Об этом месте ходят легенды, и даже побывавшие там никогда не могут объяснить, каким образом там очутились и где это «там». — Савельхей усмехнулся. — Кто бы мог подумать, что сад находится в Ничто.
