Он вскинул брови.
— Что–что? Поясните…
— Готовятся, — сказал я со вкусом, — съемки шикарнейшего сериала о королевстве Нижних Долин. Ну вы знаете запросы массового зрителя: средневековые короли и королевы, знатное рыцарство, великолепные дамы, роскошные костюмы, поединки, флирт, интриги, борьба фавориток… На главную роль королевы Орландии было пять сотен красоток! Представляете? Нет, не представляете… После трехступенчатого отбора осталось девять. Всем им было дано задание в течение недели вживаться в роль, постоянно вести себя по–королевски…
Он пробормотал:
— Это при постоянном наблюдении?
— Хватаете на лету, — похвалил я. — Программное обеспечение анализирует их слова, движения, поступки и расставляет оценки. Кто к концу недели наберет больше баллов…
Он поморщился.
— Как же достали эти косплеи! Ну что за тяга к старине?.. Нет, чтобы стремиться в постчеловеческое будущее… Дикари.
— Простому человечку, — сказал я как трансчеловек трансчеловеку, — прошлое знакомо и потому приятно. А будущее незнакомо и страшновато. Не всяк может заставить себя учиться, когда можно и не учиться!
Он вздохнул.
— То–то и смотрю, томограф сообщает, что ее мозг в полном порядке. Вот почему она все время твердит…
Я поморщился.
— Да, по контракту обязана на все реагировать по- королевски.
Его лицо прояснилось, а я постарался выглядеть рассерженным и одновременно виноватым.
— Так вот в чем дело, — сказал он с облегчением. — Понятно, сейчас работу получить непросто. Да еще и такую… А что она так часто упоминает магию?
Я пояснил со скукой одухотворенного интеллигента, который доверительно объясняет другому одухотворенному, как родственная душа родственной:
— Это все сценаристы… Чтобы обеспечить охват публики поширше, додумались перенести действие в магический мир. Простому народу сейчас на что смотреть приятнее всего?.. Правильно, всем хочется побыть в мире, где даже учиться не надо, а дунул–плюнул — и все готово! Какая сказка самая популярная и любимая в мире? Правильно, о золотой рыбке в медной лампе, что лежит в проруби.
Я смотрел как умный на умного, дескать, дураков больше на свете, чем умных, потому лучше с дураков по доллару, чем с умных по сотне, и он понимающе улыбал
ся, все верно, они такие, а вот мы потому и бедные, что честные и умные.
— Хорошо, — сказал он с явным облегчением. — Сейчас отдам все распоряжения… Забирайте свою королеву. Надеюсь, ей недолго терпеть пробу?
— Осталось семнадцать часов!
— Да, — согласился он, — обидно было бы все потерять перед финишем…
По его жесту распахнулась дверь, вбежала молоденькая санитарка, косящая под медсестру, зыркнула на меня соглашающимся на все взглядом.
— Профессор?
Он велел отрывисто:
— Пусть интерн Шердер немедленно подготовит пациентку… гм… которая назвалась королевой Орландией, к выписке.
Она кивнула, снова стрельнула в меня глазками.
— Все сделаю!
И выскочила так же шустро, эффектно вильнув из стороны в сторону задом так мощно, что он ударился сперва о правый косяк двери, потом о левый.
Мне показалось, что это «все сделаю» предназначалось и для моих ушей, а подтекстов и обещаний в нем вообще море.
— Спасибо, — сказал я. — Буду ждать на выходе?
Он учтиво поклонился.
— Желаю создать хороший сериал. Хотя, конечно, лучше бы на трансгуманистическую тему. О постчеловечестве…
— Такие мало смотрят, — пожаловался я. — Дикость, верно? Идем в постчеловечество, но смотрим в прошлое. Вот так и живем, зарабатываем на приторных сказках в стиле сю–сю, а потом снимаем о постчеловечестве, которые почти никто не смотрит…
Он грустно и понимающе улыбнулся, а я, не убирая скорбности с лица, вышел в коридор.
Некоторое время рассматривал стены, наконец из дальней комнаты вышел молодой медик с крупным бейджиком на лацкане потрепанного и потертого халата.
— Кот Баюн, — представился он. — Сейчас ее готовят к выписке… Подождите минут пять.
— К чему готовят? — спросил я опасливо.
Он покачал головой.
— Просто возвращают ее одежду, обувь, причесывают. Натуральный шелк, а драгоценности совсем как настоящие… Задолбали этими косплеями. Такие деньги ухлопывают, а сколько сил… Больше заняться нечем? У меня жена с ума сходит от таких сюсюльных романов. Всю спальню завалила этими розовыми соплями. Ладно, распишитесь вот здесь и вот здесь. Передаю под вашу ответственность. Если, конечно, она будет вести себя адекватно, а то снова не поймут и приволокут сюда…
Я расписался, то есть приложил палец с внедренным поглубже чипом, сказал с обидой за вытесняемое роботами человечество:
— Это у вас работа, да и то скоро автоматика вас попрет, а как тем, кто еще месяц тому вытачивал детали на токарном или работал таксистом?.. Скажите спасибо, что их занимаем этими дурацкими косплеями! Это лучше, чем наркота или выйдут грабить вас в темном переулке.
Он сказал со вздохом:
— Да, вы правы, пусть уж косплеют, чем воруют. Заодно историю подучат, хотя кому нужна история?.. Вы тоже косплеист?
Я помотал головой.
— Что вы!.. Я продюсер, угадываю чаяния публики и умело так это под них ложусь, как говорят в нашем мире, хотя на самом деле мы просто умело выпускаем пар из недовольной части населения… Сейчас главное, чтоб не воевали. Нам нужно как можно быстрее достичь бессмертия! А еще колонистов в следующем году на Марс послать, дабы рассредоточить человечество на случай астероида или какой другой гадости…
Он улыбнулся с некоторой долей зависти.
— У вас работы будет все больше.
— Обращайтесь, — предложил я. — Дам рекомендацию.
— Ой, — сказал он, — спасибо! Мы сами понимаем, наше время тоже подходит к концу. Почти все операции делают роботы–хирурги, только психически больные все еще за нами, да и то поговаривают о роботах–психиатрах.
В коридор вышла медсестра, посмотрела на меня, потом на него и больше на меня уже не смотрела. Наверное, не видела, на какой я тачке прибыл.
Интерн сказал ей отрывисто:
— Пациентка из палаты номер шесть готова к выписке?
— А лечение, — начала она, он отмахнулся:
— Отменить. Главный уже отменил.
— Слава богу, — сказал я.
Он произнес торопливо:
— Хотя все назначено, но еще не приступили… Когда в мозгу никаких нарушений…
Медсестра сказала с облегчением:
— Как хорошо! А то достала своим королевством. Видно же, что прикидывается.
