Передо мной расступились, она обратила на меня взор, а когда я приблизился, не просто присела в поклоне, а встала на колени.
— Глерд, — сказала она раньше, чем я успел открыть рот, — прибегаю к вашей защите!
Я не знал, что надо отвечать и чем мне это грозит, но нечто древне–мужское, даже пещерно–самцовое каркнуло из меня громко и властно:
— Встаньте, глердесса!.. Разумеется, вы здесь под защитой.
Она поднялась, вскинула на меня робкий взгляд чистых, как у ребенка, глаз.
Мужик все понял, дернул коня за повод, понуждая идти с ним в сторону конюшни, а я сказал легко:
— Прошу вас вовнутрь, глердесса…
— Николетта, — подсказала она. — Николетта из рода Марлинг.
— Глердесса Николетта, — повторил я. — Вы расскажете, что случилось, а я подумаю, чем могу помочь.
Она воскликнула с чувством:
— Вы спасаете меня, благородный глерд!
Я перехватил встревоженный взгляд Ювала, рядом с ним хмурятся двое мужиков, чем–то недовольны, но помалкивают, и я ответил с той же легкостью в голосе:
— Я здесь человек новый, глердесса, мои возможности очень ограничены.
Она наклонила голову, понимая и принимая, я мог бы и вообще не дать ей убежища, кто знает, какие неприятности за нею тянутся, женщина даже во сне — к беде, если только не в эротическом, а красивая женщина точно беда.
В моих покоях я указал ей на кресло, сам сел не рядом, это неприлично, а в двух шагах повернул кресло в ее сторону и опустился со всем величием, на какое способен, в то же время стараясь не перебарщивать.
— Итак, леди Николетта?
Она подняла на меня взгляд прекрасных глаз, побледневшее было лицо снова начало стыдливо покрываться румянцем.
— Я убежала, — сказала она виноватым голосом, — потому что меня хотят похитить.
— Ого, — сказал я, — зачем? Простите, вообще–то я и сам бы вас похитил, это же понятно, вы просто восхитительны, но каковы мотивы ваших… предполагаемых похитителей?
Она опустила взгляд.
— Мотивы, как ни печально, самые что ни есть…
По коридору протопали шаги, дверь распахнулась,
снова встревоженный Ювал, уже побледневший и взъерошенный.
— Хозяин!.. Там вооруженные всадники у ворот!.. Ругаются, грозятся!
Сердце сжалось, вот и неприятности, которые всегда следуют за женщинами, сразу же…
Я поднялся, оглянулся на глердессу Николетту.
— Ждите здесь.
Она пугливо пискнула:
— Да–да, жду…
Во дворе встревоженные мужчины и бабы гудят, как встревоженный улей, все развернулись в мою сторону, голоса стали тише, но не так, чтобы очень уж.
Ворота заперты, сверху двое мужиков, внизу испуганные бабы, оглянулись на меня с надеждой.
Мужик крикнул с ворот:
— Глерд Юджин, тут прибыли… Хотят говорить с вами!
— Калитку, — велел я. — Хотя нет, ворота. Мы никого не боимся.
Мужики переглянулись, с огромной неохотой вытащили бревно из петель, потащили створки на себя, открывая ворота во всю ширь.
Я вышел наружу, скосил глаза, ворота все еще открыты. Как ни страшно мужикам, но закрыть за хозяином не осмеливаются.
Всадников семеро, все в кожаных доспехах, у троих еще и кирасы из бронзы, а их вожак помимо кирасы еще и в металлических наручнях и поножах, красиво гарцует, горяча коня, поворачивается к воротам то одним боком, то другим.
Я сказал учтиво:
— Глерд Юджин к вашим услугам, дорогие гости.
Старший повернул коня в мою сторону, лицо гневновеселое, подвижное, переспросил:
— Глерд Юджин?.. Не слыхал. А где же глерд Келлер?.. Впрочем, это неважно. Нам нужна беглянка, ее следы ведут к вашему замку. Как вы понимаете, глерд, даже если хотите оказать ей покровительство и защиту, ничего не получится. Со мной шестеро прекрасных воинов. А вы один. Вы в самом деле хотите дать ей защиту?
Я поинтересовался осторожно:
— С кем имею честь?
Он сказал раздраженно:
— Капитан Брит, начальник стражи глерда Финлея Барклема. Но важнее то, что у вас сейчас совершенно нет гарнизона.
Я покачал головой.
— Простите, глерд, но вы ошиблись. Есть я. Новый хозяин Остеранса.
Он вскинул брови, чуть откинулся в седле, рассматривая меня с веселым удивлением.
— Правда?.. Впрочем, нам все равно. Выдайте нам беглянку. Или вы предпочитаете ответить отказом?
Я покачал головой.
— Нет, конечно. Как правильный и законопослушный гражданин, я всегда на стороне власти. Власть почти всегда права, потому убегающего от рук ее представителей нужно хватать и отдавать властям.
Он одобрил:
— Разумно. Потому выдайте нам эту девку, да побыстрее!
Я сказал с укором:
— Доблестный глерд, вы разговариваете с благородным глердом, это я о себе, а не с вашим конюхом. Я готов отдать вам беглянку, но сейчас сомневаюсь, что вы представляете власть, ибо в инструкции записано, что стражи порядка должны быть учтивыми и вежливыми, так как представляют народу самого короля, а в данном случае королеву.
Он вспыхнул, глаза заблистали гневом, моментально побагровел и стал шире.
— Вы отдадите, — рявкнул он, — немедленно!.. Я не зря гнался за нею весь день!.. И какая вежливость, когда речь о преступнице?
— Даже не спрашиваю, — ответил я, — в чем ее преступление, это не мое дело. Состав преступления и уровень вины определяет лишь суд, а я только уточняю, вы повезете в суд?
Он заорал люто:
— Хватит болтать! Это наша беглянка, и решаем только мы!
Я отступил на шаг, покосился в сторону распахнутых ворот. Там двое мужиков только ждут сигнала, чтобы как можно быстрее вернуть створки обратно, а в руках Ювала наготове засовное полено, больше похожее на бревнышко.
— Нет, — отрезал я. — Это моя земля. Только я здесь решаю, отдать или нет. Так что, дорогой глерд, убирайтесь в свой свинарник, где вам и место.
Его лицо налилось дурной кровью так страшно, что вот–вот лопнет, он раздул грудь, как боевой петух перед кукареку, и заорал диким голосом:
— Привести ее сюда!.. Кто помешает — убить!
Двое его всадников, не доставая оружия, ринулись на
меня, я отступил, выдергивая пистолет. Они направили коней в ворота, но там с такой силой погнали створки ворот навстречу, что оба всадника, не успев сдержать коней, ударились о внезапно возникшую преграду.
Брит выхватил меч и, страшно оскалив зубы, поднял коня на дыбы и бросил на меня.
