Жаркое дыхание пощекотала шею, руки льера мягко огладили плечи, разминая, и стали спускаться к локтям. Я прикрыла глаза, откинулась к нему на грудь. Как же хорошо, спокойно. По уставшему телу расползлось умиротворение.
— Ариадна… — его дыхание обожгло щеку.
Рука уверенно обвилась вокруг талии, прижимая к крепкому телу. Арл чуть сдвинул меня в сторону, так, чтобы видеть глаза. Сейчас полузакрытые.
— Ммм?…
Мое любопытство робко выглянуло из-под полуопущенных ресниц и словно в ледяную бездну ухнуло. Глаза Арлита потемнели и засветились неведомым огнем. Почти серые, почти живые, почти теплые… На миг вдруг подумалось, что это Этельвин улучил момент и занял место брата, но нет. Жесты, мимика и излучаемое спокойствие принадлежали Арлу.
Вдоль позвоночника пронеслась нервная дрожь.
— Все еще не доверяешь? Боишься? — в голосе льера мне почудилась горечь.
Судорожно вдохнула запах стылого ветла и легкого вина, которое подавали на приеме, и быстро ответила:
— Давно нет.
И прежде, чем успею одуматься, на миг коснулась губами его подбородка.
«Смелее, Аришка, тебе за него замуж выходить», — утешение прошло на ура, я даже улыбнулась.
И Арл улыбался в ответ, светло и искренне.
А потом медленно-медленно стал наклоняться к моему лицу. Близко, настолько, что я почувствовала его стужу и смогла разглядеть загадочные вихри, закручивающиеся в серебристо-синих глазах.
— Докажи, — кожи коснулся шепот.
Раньше, чем я успела среагировать, Арлит прижался поцелуем к моему рту. Его губы, чуточку влажные, будто на них только что растаяло несколько снежинок, ласкали, дразнили, побуждали откликнуться. Я прильнула щекой к прохладной ткани его камзола и приподняла подбородок, руками вцепившись в плечи мага.
Ласка оборвалась очень быстро. Миг Арл смотрел на меня, словно ожидая чего-то. А сил даже шевельнуться не было, синее серебро потемневших глаз жениха заполнило все мое сознание, одурманило теплом, расплавило нежностью. Льер прошептал что-то ласковое, и короткие поцелуи посыпались на лоб, щеки, прикрытые глаза, уголки рта.
В следующий проблеск сознания я обнаружила себя лежащей на подушках, совсем близко к огню. Его тепло приятной истомой бродило по телу, а блики ложились на бархат платья, гармонируя с рыжим мехом. Губы северянина скользили по шее, заставляя меня запрокидывать голову и сдерживать прерывистое дыхание.
Почему дышать вдруг стало трудно, почти больно?
Я жалобно всхлипнула, неловко изгибаясь в руках мага. И тут же почувствовала, как умелые пальцы ослабляют шнуровку и касаются застежек.
— Арл?!.
Сквозь туман страсти, застлавший его взгляд, с трудом пробилось удивление.
— Разве не за этим ты здесь?
Ой, точно! Я же специально подошла, чтобы он помог от одежды избавиться.
Ловкие пальцы быстро расправились с крючками и застежками. Кожу обожгло. Лед ведь тоже может жечь? Особенно, если это горячий лед.
Я расслабилась, доверилась жениху, готовая вслед за ним отправиться в эту топь. Отдаться, наконец успокоиться. Теперь губы ласкали шею настойчивее, чуткие пальцы немного сдвинули лиф платья, и Арл то и дело, забывшись, забавно натыкался носом на нижнюю рубашку. Мило фыркал и продолжал свою деятельность по восстановлению… хм, доверия с моей стороны. И я с удовольствием позволяла!
Вот все и разрешилось. Не будет больше метаний.
Еще раз выгнулась от внезапно нахлынувшего жара, схватила льера за волосы, вынуждая поднять лицо, и сама впилась в тонкие и все еще прохладные губы. Всецело отдалась происходящему.
И вот тут меня накрыло…
Тело пронзила острая боль. И холод! Царапающий, страшный, достающих до самых глубин души. В точности как тогда, с ледяной силой Арлита. С той лишь разницей, что на этот раз источником его была я сама.
Я подавилась стоном, закашлялась. Больно… Мамочка, как же больно… Будто бы все внутри сковала морозная корка. Она царапала до крови, не давая нормально дышать.
— Ари!.. — в глазах мага недоумение сменилось страхом.
Но стоило туману страсти истаять полностью, как все иные эмоции заменило понимание.
Счастливый!
— Что… со… мной? — слова давались с трудом.
Ледяную статую, в которую я, кажется, имела все шансы превратиться в самое ближайшее время, Арлит осторожно уложил на подушки у огня. Странно… Совсем его тепла не чувствую, а свет скорее мешает. Льер торопливо ослабил оставшиеся застежки и завязки на одежде, чтобы нигде не жало и ничто не мешало. В затуманенном страданием разуме даже тени смущения от его действий не проскользнуло.
Этих нескольких мгновений северянину вполне хватило, чтобы прийти в себя.
— Откат, — выдал он совершенно непонятное слово и ободряюще сжал мою руку. — Потерпи немного, сейчас должно отпустить. Лежи спокойно, не корчись! И дыши глубоко.
Не будь мне так плохо, пришлось бы бороться с собой, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь колкость. А так… Я мало что поняла, но изо всех сил постаралась сделать все, как говорит маг. Он в таких делах опытный, ему виднее.
Первые ровные вздохи дались с трудом, но где-то на пятом пошло легче, а еще через десяток боль понемногу пошла на убыль. Ледяные оковы медленно отпускали меня, уступая место невыносимой слабости. Глаза заслезились, будто оттаяли.
— Вот так, моя хорошая, — шептал Арл и ласково гладил меня по волосам. — Потерпи еще немного, скоро все закончится.
Некоторое время я лежала не шевелясь, опасаясь, как бы боль не вернулась. Но мгновения текли, уже и поленья в камине почти сгорели, а ничего не происходило. Глаза слипались от слабости, но многочисленные вопросы вряд ли позволят мне быстро уснуть.
— Почему?
Говорить все еще было трудно.
— Не знаю, — честно ответил Арлит, укладываясь рядом и крепко обнимая меня. — Может быть, кровь Амиры все же не пропала зря? Или ты просто еще не готова. Прости, что так вышло… Клянусь, Ари, это не опасно! Болезненно, неприятно, но для жизни не опасно.
Слабое утешение, но за неимением лучшего сойдет и такое.
— Откуда знаешь?
— Когда во мне дар просыпался, так же было. А у тебя нет?
Не знаю, получилось ли у меня покачать головой…
— У травников нет как такового дара, скорее особая интуиция.
Воцарилось долгое молчание. Арл обнимал и уютно дышал в макушку, я жалась спиной к его груди и наконец начала ощущать тепло. Страх постепенно рассеивался, а вот слабость, напротив, нарастала.
— Прости меня, — совсем тихо прошептал блондин, видимо, не надеясь на ответ.
Я и не собиралась ничего говорить, но…
