Получалось плохо.
Мысли о красавце-аристократе, который меня выкупит и так сильно влюбится, что дарует свободу, женится, и все будет как в любовном романе, разбивались о реалии существующего мира. Купят меня лишь для самоудовлетворения да демонстрации гостям на всяких там ужинах. Зато можно рассчитывать на банальные житейские радости: еду, сон и отсутствие тяжелого физического труда. Ибо танцовщица-заморыш никому не нужна, да и за дорогими игрушками обычно хорошо ухаживают.
В глубине души вспыхнула злость. Нет, не хочу я так жить! Чертово рабство, чертовы браслеты, чертова гиря, из-за которой я сюда угодила!
Стоило вспомнить об артефакте, как перед глазами тут же предстал его хозяин. По телу прокатилась волна страха. Разноглазый костьми ляжет, но меня найдет, даже браслеты не спасут. И вот тогда — здравствуй, эльфийский алтарь и острый кинжал. Господи, угораздило же меня ухватиться за золотую фиговину! За Ровала надо было цепляться, глядишь, сейчас сидела бы в вымытой до блеска квартирке, тихо попивая кофе.
Дофантазировать картину, как герцог под мою указку прикапывает в темном лесочке два трупа, я не успела. Внимание привлек странный грохот, после которого пропало ощущение движения. Выглянув в иллюминатор, наткнулась на темную громадину корабля, чем-то напоминающего наш, и береговую линию. Между нами и причалом были довольно-таки широкие деревянные сходни, по которым туда-сюда сновали матросы с грузом. Что ж, вот и Тринтерн.
Ждать очереди на выход мне пришлось не так уж и долго. Сначала я увидела в иллюминатор, как помощники работорговца провели вереницу рабынь по причалу на берег, а спустя мгновение щелкнул замок каюты. Забирать ценный груз пришел, как и положено, лично Претэк.
Город встретил нас шумным портом и хмурой погодой. В сером утреннем свете темные прибрежные здания и склады выглядели удручающе. Рабынь снова загрузили в крытую повозку, а я заняла привычное место за козлами. Русоволосый еще в каюте запаковал меня в большой черный плащ с капюшоном, и теперь изморось, висящая в воздухе, не досаждала. Правда, страх за собственное будущее холодил тело не хуже промозглого ветра.
— Грук, — обратился Претэк к одному из охранников. — Везите девушек в павильон, там накормите и подготовьте к продаже. Держи амулет привязки.
Заинтересовавшись словами работорговца, я вытянула шею, чтобы посмотреть на амулет. Небольшая металлическая пластина с руной, чем-то напоминающей символ на сэнкрах, перекочевала из кармана Претэка в массивную ладонь Грука. Так и подмывало спросить, для чего эта штука.
Заметив мой заинтересованный взгляд, русоволосый лишь подмигнул и направился в ближайший проулок. Куда он? А как же сэнкры?! С испугу я поперхнулась вдохом, поэтому окликнуть работорговца не смогла.
— Не дергайся, вернется, — пробасил Грук, увидев мои немые потуги вразумить удаляющегося Претэка.
— А как же… — Я еле выдавила из себя пару слов.
— За Груком теперь бегай, — сально усмехнулся второй охранник, который не так давно ко мне приставал.
Залезая на козлы, он зашипел и поморщился, как будто испытывал при каждом движении сильную боль. Домогатель одарил меня злым взглядом и продолжил, угрожающе понизив голос:
— Жаль, не мне амулет достался, ты бы каждый удар плетью отработала! — Глаза его вдруг загорелись идеей. Недобро усмехнувшись, он обратился к коллеге: — Эй, Грук, а может, на часик отвернешься? Я хоть узнаю, за что пострадал.
От услышанного сердце упало в район пяток и бешено заколотилось. Все мышцы напряглись в готовности отбиваться до последнего. Конечно, я мало что могу противопоставить здоровенному амбалу, но, может, ради разнообразия повезет?
— Тебе трех ударов было мало? — грозно рыкнул Грук. — Так я добавлю. Не хочу за испорченный товар перед господином отвечать. Мне моя шкура целой больше нравится. В портовый бордель сбегай, раз приперло.
Грук махнул рукой в сторону дома, вывеска на котором, в отличие от прочих, мигала разноцветными огоньками. У меня от сердца отлегло. Мысленно пожелала морально устойчивому Груку всех благ, а недавно побитому — самую страшную девицу во всем борделе.
— Достали эти овцы, — недовольно пробубнил озабоченный и причмокнул, отдавая лошадям команду трогаться.
Дороги в Тринтерне оказались ничуть не лучше, чем в памятном Верхвотсе. Повозка то и дело ныряла в ямы, скрытые лужами, и изрядно тряслась. Городские виды тоже не вдохновляли. Сначала мы ехали вдоль длинных складов, от которых веяло плохо вычищенным свинарником. После мимо стали проплывать склады, над входами в которые висели квадратные вывески с несколькими закорючками. «Наверное, порядковые номера», — предположила я. У каких-то зданий суетились грузчики, занося мешки и различные тюки, другие были наглухо закрыты.
Свернув в очередной раз, мы оказались на небольшой площади, которую образовывали унылые бараки с высокими стальными клетками перед входом. «Невольничий рынок», — мелькнула догадка, и на душе совсем стало противно. Выступать в одной из подобных витрин абсолютно не хотелось. Слишком унизительно.
Но, к моему удивлению и радости, мы проехали мимо «выставочных центров» и попали на очередную улицу, где остановились около одноэтажного здания. Как и все прочие, оно было построено из темного камня, однако над дверью красовалась не только номерная табличка, но и длинная вывеска. Видимо, название торгового дома. Клеток рядом с входом не наблюдалось, что вселяло надежду на попадание в более цивилизованное место.
Слезая с козел, Грук приказал мне сидеть на месте, пока остальных девушек не отведут в павильон. Во время разгрузки из дверей здания выскочил щупленький мужичок, на морщинистом лице которого легко читалось волнение. Он постоянно пританцовывал, активно жестикулируя руками, и повизгивал, уточняя, вся ли партия товара в целостности, все ли здоровы и где господин Претэк. Недосчитавшись одной рабыни, этот сморчок запричитал еще усиленнее.
— Ох, господин Хруш не возьмет! Ему нужны были десять! Ох, там такая неустойка за невыполнение контракта! Даже продажа девиц по отдельности не покроет такие траты! Говорил же, что надо здесь набирать партию, а не рыскать по захолустью в поисках непонятно чего! — И тут старикашка уставился на меня. Резко помрачнев, он обернулся к Груку и начал орать: — В могилу меня свести удумал шутками своими дурацкими? Я тебе повышение по службе выбил, а ты вот как платишь? Спрятал десятую в багаже!
— Она вне партии. Танцовщицей оказалась. Господин Претэк придет, расскажет, коли захочет. — Грук лишь рукой махнул на противного сморчка и подошел к мне.
Расценив протянутые руки как команду к выгрузке, я быстренько встала и подождала, пока меня вынут.
— Она на отдельном содержании, — дал пояснение Грук, когда мы входили в павильон.
Первое помещение было похоже на склад в Верхвотсе: просторный зал делился на сектора-загоны, которые пока пустовали. Однако я была уверена, что к началу торгов их заполнят людьми. Хотя в таких условиях вообще-то не людей содержат, а скотину. Честно сказать, я тоже себя чувствовала коровой, в частности из-за позвякивающих на поясе бубенчиков.
