– Да, похоже. – Джейкоб забил названия в телефон, допил пиво и положил деньги на столик – за двоих. – Было приятно поболтать, Татьяна. Хорошего вечера.
Девушка осталась за столиком.
Не шлюха.
В Старом городе было столпотворение. Захмелевший Джейкоб пробирался сквозь толчею, ловя обрывки экспатриантского английского, испанского, французского. Под аккомпанемент чахоточного контрабаса и дряблой гитары фальшивили певцы. Истеричный восторг пророчил завтрашнее раскаяние. Россыпь пиццерий и интернет-кафе, теплый сладкий ветерок пропитан неистребимым запахом пива. Мочи. Марихуаны. Жареного лука и скворчащего сала.
В очередной раз Джейкоб безуспешно набрал номер Яна. Европейский говнюк. Китайский вариант европейского говнюка. Женщина в поношенной грации заманивала в стрип-клуб. Женщина в вечернем платье заманивала в казино.
В номере Джейкоб достал из сумки дело Дани Форрестер. В самолете он его просмотрел – все то же, о чем Флорес сказал по телефону. Хостес казино якшалась с темными личностями. Копы изучили ее смартфон и тряхнули всех, с кем она общалась незадолго до убийства, – устроителей мальчишников, оголтелых игроков, горемык, торгующихся из-за грошовой цены на комнату, участников всяких конференций.
Джейкоб перевернул последнюю страницу. Четверть десятого. В Лос-Анджелесе обед.
Джейкоб пошарил в поисках пульта.
Нету.
Телевизора тоже.
А чего ты ждал за двадцать долларов в сутки?
Еще за час древний путеводитель был изучен от корки до корки.
Теперь он знал, что говорить при аресте на таможне.
И как спрятать фотопленку, чтобы не засветили.
Сна ни в одном глазу. Джейкоб погасил лампу, растянулся на кровати и приступил к игре в свободные ассоциации, жонглируя событиями в Касл-корте.
Одиннадцать вечера, поступает вызов.
Здравствуйте.
Кто здоровается с 911? Обычно люди не помнят, как их зовут. Запинаются. Повторяют одно и то же.
Я хочу заявить о смерти.
Никаких тебе голова, труп или о боже, помогите.
Заявить о смерти.
Словно жертва мирно покинула землю во время любимого занятия. В ванне. Или на поле для гольфа.
Тон женщины явно противоречит смыслу слов.
Она говорит охотно.
С удовольствием.
Спешу обрадовать вестью о смерти.
Мисс Мая без «и» краткого, Неведомо Кто из Невесть Откуда, имеет честь пригласить вас на обнаружение трупа. Далее ужин и танцы. Ответ направлять в лос-анджелесское полицейское управление. Рекомендуется смокинг.
Она четко выговаривает адрес – чтобы не перепутали. Запинается не она – диспетчер.
Спасибо.
Вот опять – кто благодарит 911?
Дивия сказала, что убийство произошло незадолго до звонка. Меньше суток. Однако ни тела, ни крови, ни следов. Убили не там.
Где?
Я просто милая девушка, спорхнула поразвлечься.
Откуда спорхнула?
Сверху. Откуда обычно спархивают.
Изощренный юмор? Намек, что дом стоит на холмах?
Между вызовом и приездом Хэмметта прошел час.
Что в это время делает Мая?
Прячется и ждет – поверили ей или нет?
Смотрит, как патрульный входит в дом? Снимает на мобильник?
Выкладывает фото в «Фейсбуке» и «Твиттере»?
с копами @место преступления
#справедливость ржачка!!!
Или она уже смылась? Могла позвонить из другого места. Трудно сказать: фоновый шум в записи отсутствует.
Тем временем Хэмметт по рации передал сообщение. Информация переваривается.
Впрочем, недолго. Примерно без десяти два приезжает Дивия Дас. От ее дома езды больше часа, и то если не плутать, а прямиком на место. Значит, ей позвонили где-то в ноль сорок, не позже. Значит, и часу не прошло, как Маллик обо всем знал.
Невиданная расторопность для лос-анджелесской полиции.
Разве что они уже были на ногах.
Значит, еще до звонка они знали о голове.
Ерунда.
Разве что они действуют заодно с Маей.
Может, они сами и отрезали голову.
Может, Дивия уже была там.
Может, они там все были.
Грандиозный заговор! Замешан весь департамент!
Ладно, окунемся в паранойю. Убийцы-заговорщики сватают дело еврею Леву, а потом всячески ему мешают. Странная работа на дому, зависающий компьютер. Глухота к просьбам прислать запись. Поведение Маллика, когда он все же прокрутил ее Джейкобу.
Пригодилось?
Маллик ожидал, что Джейкоб узнает голос? Выходит, знал, что Джейкоб встречался с Маей?
Но откуда ему знать.
Езжайте. Поездка будет познавательной.
Конфуций, мать его за ногу.
О’Коннор и Людвиг ни словом не поминали никакой Маи без «и» краткого. Это ничего не значит. Может, по правде ее зовут Сью, Елена или Иезавель.
Как бы ее ни звали, после звонка она отправляется в бар «187».
Поразвлечься.
Поразвлечься с мистером Лучиком, который так нарезался, что не помнит, блондинка она или шатенка. Толку от него явно не будет. Тогда зачем его убалтывать?
Зачем везти домой?
Зачем утром его раскочегаривать и сразу исчезать?
И тотчас появляются Субач и Шотт.
Синхронность, от которой екает в животе.
Джейкоб еще несколько раз прослушал запись, прижимая динамик к уху. Похоже на Маю – на его воспоминание о Мае. Однако на чем зиждется его уверенность? На десяти похмельных минутах. Джейкоб изо всех сил сдерживал мысли, бешено рвавшиеся с поводка, и в конце концов убедил себя, что голос вовсе не Маи. Она ему снилась, он беспрестанно о ней думал, неуемно, прямо скажем, грезил, и вот теперь она чудится ему в обычном женском голосе, который мог быть чьим угодно. Джейкоб вновь прослушал запись, подмечая искажения голоса, который, проделав путь через спутник и компьютер, теперь звучал в паршивеньком динамике мобильного телефона. Надо бы раздобыть качественные наушники. Еще раз прослушав запись, Джейкоб безоговорочно решил, что ошибся. Это не Мая. И если прежде он был убежден в обратном, напрашивался весьма неутешительный вывод: его аналитический аппарат сбоит.
Расстроенный Джейкоб включил лампу и, свесившись с кровати, порылся в сумке.
