– А вы прикрывали отход Влада из Закрытого леса, – выдала мыслю́ Ритка. – Вы тоже получили рану, а я вас вылечила. Камзол разорвите на груди.
– Отличный сценарий, – согласился я, – искусство требует жертв. – Я снял кольцо регенерации и вонзил кинжал себе в предплечье. – Теперь они меня простят. Карит, ничего не хочешь добавить?
– Я молился о том, чтобы ты смог выжить после столь смертоносных ран. В ногу себя еще раз ударь кинжалом, Влад, так будет достоверней. С твоими женами сам Темный не захочет связываться. А как это – жить с двумя высокородными?
Блин! Как же мне надоел этот вопрос!
– Пошел ты знаешь куда?!
– Иду к Наместнику Создателя. – Карит благоразумно решил отдалиться от нашей компании.
Господи, как я счастлив. А эти секты в виде именных школ магии точно надо запретить. Арна и Эла за все время моего отсутствия в общежитии даже не могли встать с кресел. Я впервые в своей жизни отдал столь жесткий приказ своим ученицам. Зря, больше никогда я этого делать не буду. Хорошо, что меня, всего такого израненного и почти умирающего, занесли в общежитие Вулкан и Тихий. Я слабо махнул рукой и посоветовал своим ученицам заняться своими делами и не обращать никакого внимания на окровавленного меня. Что тут началось! Ярость и ненависть к беззащитному мне, большими рунами написанные на лицах моих жен, сменились такой тревогой, что я подумал о том, что переборщил. Арна решила убить всех сразу, кто посмел ранить ее мужа, кто посмел попытаться его убить. Алиана сначала полностью излечила меня, а потом потребовала показать ей тех кабанов-охранников Закрытого леса, что посмели меня якобы изуродовать. И при этом она вновь окуталась своей силой убийства и разрушения, да еще в таком громадном объеме, что Вулкан и Тихий решили срочно пожелать мне спокойного дня и убежали в свои гостевые покои. Только тихо стонущая на диване Великая Мать Лана на некоторое время отвлекла девчонок, как и пытающаяся ей помочь Ритка. Отличная у меня будет теща.
– Эллина, – я зовом стал общаться с присутствующей в покоях Арны любопытной. – Немедленно переходи в Диору, доложишь обо всем происшедшем леди Ловии, пусть она первая в правильном контексте осветит все нынешние события – ей нужно хоть по мелочам начинать восстанавливать свой авторитет, а потом срочно возвращаешься обратно. Ночью ты опять будешь изменять Четвертому. Все поняла – так действуй.
– Ну, почти совсем святой отец, будем говорить по-плохому или сразу по-хорошему? – поинтересовался я у не совсем святого отца Иласа, декана Биранской епархии. – Так как, будем сознаваться, или тебе захотелось еще вдобавок ко всему прочему стать любовником этой красотки? – Я улыбнулся Эллине. – Ты знаешь, почти святой отец, что обычно происходит с ее любовниками? Эллина такая раскованная, такая прогрессивная, прямо как черная вдова. Короче, или ты говоришь мне то, что я хочу слышать, или тебе будет болезненно вспоминать свою прошлую жизнь, находясь в котле для таких, как ты, у Проклятого.
– Ты уже мертв и даже не осознаешь этого, – попытался угрожать мне мертвец.
– Ничто не меняется в этом мире, я постоянно слышу эти или подобные слова. Мол, ты мертвец, ты труп, ты не доживешь до рассвета, я убью тебя и так далее. А почему, собственно говоря, я должен сдохнуть? – удивился я. – Тут присутствует моя сестренка-смертяга, тут находится моя жена-жизнючка, чего мне боятся? Они вытащат меня откуда угодно. Давай, клирик, колись, у меня времени на тебя совсем нет, а если ты начнешь разговор о неких формальностях и незаконных действиях в свой адрес с моей стороны, то тут присутствуют, да ты и сам их видишь, генерал дланцев, главная ауновка и проффес-знаток. Все они с любопытством смотрят на тебя и тоже ждут твоих откровений. Ну что, будем во всем сознаваться или как?
– Ты мертвец! – выплюнул мне в лицо упорный баран.
– Господи, как же мне все это надоело. Эллина, займись с ним любовью, Четвертый, помоги ей. Только нежно и бесповоротно. Мне нужны данные, а не его мучительная смерть от руки психованной нашей.
– Влад, ты грубиян! Я всегда это знала, но ты мне таким еще больше нравишься, а сейчас мне понравится он. Зайчик, – Эллина присела на корточки перед связанным клириком, – ты точно ничего не хочешь мне сказать? А может быть, ты темный? Влад, он точно темный, – ты один из ложи Стремящихся во Тьму. А ты знаешь, как я люблю работать с подобными тебе, поклонник Проклятого!
Пипец, я смотрел на разъяренную Эллину, теперь этот клирик в любом случае не выживет.
– Сука, ты гнусная сука своего любовника-урода! – прояснил ситуацию моей ученице связанный клирик.
Зря он это сказал. Эллина просто заводила себя перед жестким допросом, а теперь даже заводилово ей уже не нужно. Долбодятел, не стоило говорить Эллине подобные слова. Она их неправильно понимает. Она их понимает только с самой ненужной для допрашиваемого точки зрения.
– Влад, а когда это моя жена успела стать твоей любовницей, и почему я об этом не знаю? – поинтересовался у меня подошедший к Эллине Четвертый. – Когда ты успел? – Номер с совершенно людоедским выражением лица посмотрел на подследственного.
– Да я сейчас тоже об этом впервые услышал, – сознался я. – Жаль, я бы с удовольствием с Эллиной покувыркался в постели, но есть некоторые сложности, и ты о них знаешь.
– Жаль, – вздохнул номер, – жаль, что он так сказал о моей жене. Он проживет недолго. Я с большим удовольствием помогу своей любимой разговорить этого молчуна.
– Четвертый! Да что ты так взъярился? – поинтересовался я. – Успокойся, это просто работа. Нельзя смешивать работу и личное.
– Она моя жена, и оскорблять Эллину за плохое усвоение твоих уроков имеешь право только ты, учитель. – Номер зашел в камеру.
А также ее хвалить, целовать, учить, избивать на тренировках, ругать, и много чего еще я могу сделать с Эллиной. М-да, я отвернулся от решетки. Четвертый любит свою жену и никому не позволит ее просто так без повода обзывать. Гестапо сейчас просто отдыхает. Еще раз м-да. Такие эффективные методы допроса… М-да, им такое и не снилось. А остальные присутствующие при этом действе воспринимают его абсолютно нормально. Средневековье, мать его. И кто говорил, что наши предки были глупыми? Взять того же Борджиа, он такие игры крутил, что нынешним земным политикам и не снились. Вот и со мной попытались прокрутить игру, наивные. Опыт двадцать первого века и безжалостность Средневековья – я всосал печенкой.
– Я все скажу! – прохрипел клирик. – Хватит, хватит!
Наконец-то, я вновь с удовольствием сел на табуретку. Это у меня уже привычка почти. Довольные лица генерала дланцев и главной ауновки и заинтересованная мордашка падре. Понятно, первые привыкли к таким методам допроса, а второй сожалеет о том, что у него нет таких высококвалифицированных специалистов. Так растить их нужно, холить и лелеять своих будущих дознавателей. Я вот сколько с Эллиной мучился, пока не привел ее в порядок, не выдал замуж за Четвертого и не сделал из нее сильнейшую разумницу на Арланде. Падре, хрен тебе, а не моя Эллина, не надейся выпросить ее у меня даже на короткое время.
