– А это идея, ты прав, – задумавшись на мгновение, обрадовала меня монашка. – Вызывай, Влад, чего ты ждешь? Колар эр Килам настоящий специалист своего дела и лучший рунный маг на Арланде. Лучший теоретик магии стихий, а твой холод – это стихия.
Язык мой – враг мой. В который раз убеждаюсь. Хотя теперь есть в этом что-то хорошее, у меня будет железное алиби перед женами и два свидетеля того, что мы здесь просто занимались наукой, а не чем-нибудь еще. И так Арна косо посматривает на Лану, а при привычке волчицы решать почти все вопросы силовыми методами и ее патологической ревности… Мне зубы, ребра и вообще все кости моего тела пока еще дороги.
– Проф, Ерана, спасайте меня от обезумевшей Великой Матери Ланы, – послал я зов двум абонентам. – Она сейчас хочет провести надо мной эксперимент. Спасите меня!
– Эксперимент! – обрадовался проф. – А на какую тему?
– Влад, а что с собой мне надо для этого взять? – поинтересовалась у меня Ерана.
Попал! Я конкретно попал, а может быть, мне нужно опять вызвать Дикую охоту? Может, это безопаснее для меня будет?
– Ну что? – слабо поинтересовался я у трех своих вивисекторов. – Теперь мне можно идти?
– Нет. – Лана обрадовала меня, на мгновение оторвавшись от оживленного спора с профом и Ераной. – Нам нужно еще время.
Господи, ну почему я такой дурак?! Инквизиторы, вы где? Тут такие для вас курсы повышения квалификации внезапно образовались. Меня мучают уже почти два часа, и все время эта троица спорит и спорит между собой. А сейчас накал дискуссии возрос до невозможности, проф, видимо, забыл, кто перед ним находится, и Великая Мать Лана сама забыла о том, кто она есть по жизни, а еще жизнючка, повелительница Жизни. Вот склеротики. А теперь начался самый настоящий научный диспут, первый раунд, гонг, леди и господа. Рефери дал отмашку – и боксеры-тяжеловесы вступили в бой. Таких завуалированных оскорблений в адрес друг друга я еще никогда не слышал. Такие изящные конструкции. М-да, у этих двух схватившихся между собой хищников есть громаднейший опыт обливания своего оппонента тонким слоем дерьма. Формально придраться не к чему, а по сути, если перевести диалог профа и Ланы на нормальный язык, то за сотую часть вываленных ими друг на друга сравнений и аллегорий стоит сразу вызвать противника на поединок до смерти. Черт, и Ерана присоединилась к веселью и теперь завуалированно оскорбляет то своего мужа, то Лану, отстаивая свою, единственно верную, с ее точки зрения, версию. Теперь точно ясно, что я на этом празднике лишний, я снял с себя всю бижутерию от Ланы и стал тихонечко пробираться к выходу. Осторожно открыть дверь, проскользнуть в нее, закрыть – и бегом отсюда, ищите ветра в поле, научные вы наши. А чего еще я ждал от главмамки ауновок, что она является простым влиятельнейшим клириком, а не ученой с десятью докторскими диссертациями, написанными ею еще в юности? Моя будущая теща, я тебя очень люблю, да и ты ко мне неровно дышишь. И чем больше между нами будет расстояние, тем крепче будет наша любовь. Пушок, я бегу к тебе. Жди меня, у тебя такая хорошая спальня, там такое душистое сено, что не провести ночь с тобой я просто не могу.
– Куда ты направился, Влад, к очередной девке? – зловеще поинтересовалась у меня совершенно случайно встретившая мою тушку в коридоре поджидавшая неизвестно кого Алиана. – Что ты делал несколько часов в комнате моей будущей матери, муженек?
– Пушка сейчас хочу проведать, – сознался я, – у меня есть к нему неотложный вопрос. – А ты лучше сама зайди в гостевые покои Великой Матери Ланы. Там сейчас ужас что творится. Проф называет ее дурой, а она его дебилом, а Ерана пытается их разнять и то с ней, то с ним постоянно ругается, обзывая своего мужа имбецилом, а Лану идиоткой.
– Что?! – Алиана ошалело посмотрела на меня своими громадными глазами.
– Они фигурально так выражаются, и внешне все формальности соблюдены. Я сбежал оттуда, – совершенно честно признался я. – Ты бы слышала их разговор. Да это уму непостижимо! Лана заявляет, что мой холод бесконечен потому, что он принадлежит миру смерти, а проф говорит, что мой холод принадлежит миру мертвых, и он конечен, но его резервуар запаса силы невозможно исчерпать. А Ерана заявляет, что мой холод – это только моя реакция на то, с чем я не могу справиться и призываю для решения своей проблемы силы убитых мной живых и мертвых, находящиеся теперь в моем владении. Если хочешь, то ты можешь тоже поучаствовать в этой научной дискуссии, пока они там все не поубивали друг друга. Я вообще сути их спора не понимаю. Мой холод – он и в Африке будет холодом. А моего мнения о себе, как всегда, никто не хочет слушать или слышать.
– Все настолько серьезно? – забеспокоилась Эла.
– Зайди к Лане и сама все узнаешь. – Я продолжил свой стремительный бег по коридору, а вот и комната одинокой в данное время сестренки, ее муж ведь приступил к своей работе.
– Сестренка, – я отбил удар праха и выхватил из воздуха за рукоять летящую в мою голову франциску
[71]
, – я переночую у тебя, надеюсь, что меня здесь никто не найдет. Куда мне можно лечь?
– Опять ты поссорился со своими женами, – вздохнула Дуняшка. – Кушетки ты разве не видишь? Простыня, подушка и одеяло находятся в шкафу. Тебя нет ни для кого?
– Да, особенно для Арны, Алианы и Риты. А совсем особенно – для Великой Матери Ланы. Представляешь, она, оказывается, сильно похожа на профа. Все, я впадаю в сон. – Я деловито устроил себе ночлежку.
– Тогда я сейчас накрою тебя своими зеркалами, и никто тебя здесь не найдет до утра. Они не будут чувствовать запаха твоей силы и структуры твоих плетений.
– Действуй, – согласился я, – кстати, твое плетение праха слабо было наполнено силой, и на твоем месте я бы не стал запускать во внезапно появившегося в моей спальне гостя франциской. Тебе нужно было после удара магией сделать прыжок и подобраться к своему потенциальному любовнику или убийце на близкое расстояние. Удар сталью в сердце, отрубить ему голову – и только потом разбираться, кто к тебе ночью внезапно ворвался. А где вообще твой меч?! – возмутился я, укладываясь на кушетку.
– Да вот он! – решила обидеться на меня Дуняшка и продемонстрировала мне вытащенный ею из-под легкого одеяла кацбальгер
[72]
. – Вечно ты меня третируешь! А за что? Не буду накладывать на тебя своих зеркал. Пусть твои жены найдут тебя, братик, – ехидно улыбнулась мне сестренка и показала язык.
– Десять индивидуальных тренировок, – непонятно кому сообщил я. – А если скажешь мне хоть одно возмущенное слово, сестренка, – то их будет двадцать. Согласна, или все-таки ты меня укроешь своими зеркалами?
– Одна индивидуальная тренировка от тебя, а после турнира ты отправляешь меня к моему мужу. Я соскучилась по нему.
