Книга Волк. Стая, страница 27. Автор книги Александр Авраменко, Виктория Гетто

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волк. Стая»

Cтраница 27

— Знаете, в Империи есть такой обычай — после еды пьют натту со сладостями. Мы с вами поужинали, а вот сладкое забыли. Составьте мне, пожалуйста, компанию в этом занятии?..

Мда. Видели бы вы её глаза!..

Глава 10

— Каждому, кто принесёт десять живых мышей и сдаст их солдатам Империи, будет выплачено два диби!

Городской глашатай ещё раз всмотрелся в текст, написанный на листе бумаги, почесал голову, потом ещё раз посмотрел, повёл плечами и жалобно произнёс:

— Честное слово, люди! Там так и написано!

Громовой хохот собравшейся толпы разрядил напряжение — от первого указа победителей жители Тираса ожидали чего угодно: массовых реквизиций, контрибуций, объявления о казнях и карах, грозящих им. Но только не такого: командующий имперскими войсками объявил награду за обыкновенных живых мышей, которых полно в каждом амбаре или гумне. Он что, сумасшедший? Впрочем, стоящие возле зачитавшего приказ герольда, солдаты одним своим видом внушали почтение и подтверждали правильность услышанных слов. Тот вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха, затем развернул второй лист, который ему протянул высокий военный:

— Сим подтверждается, что город Тирас берётся под руку Империи и обязан принести клятву верности Фиори. На территории города действую законы Атти Неукротимого, вводится равная ответственность перед законом для всех сословий, отменяется долговое рабство…

Восторженный рёв донёсся, казалось, до самых небес.

— Отменяется право первой ночи, отменяется барщина и оброк. Отныне каждый серв, простолюдин, подмастерье или ученик купца имеет право покинуть своего хозяина без выкупая, при отсутствии к таковому претензий у власти. Всем детям, начиная с семи лет, надлежит обучаться в школах со второго осеннего месяца и до второго весеннего месяца.

Вопли толпы стали ещё громче.

— Далее — никто не может быть наказан, казнён или убит иначе, чем по постановлению Имперского Суда либо приказа военных властей…

Восторженные крики стали потише, но не прекратились.

— И последнее — в связи с бедственным положением города командующий Восточным Фронтом капитан Серг дель Стел принял решение о бесплатной гу-ма-ни-тар-ной…

Глашатай произнёс незнакомое слово по слогам.

— …Помощи. Главам городских кварталов, старостам окрестных сёл немедленно, в течение дня, подать списки всех жителей под их началом, в которых указать количество едоков в семье, их пол и род занятий. Попытка скрыть что-либо карается по законам военного времени казнью через повешение.

Шум толпы мгновенно затих, и вновь воцарилось угрюмо-напряжённое молчание. Глашатай заторопился:

— После подачи списков обитателей согласно им главы семей и старшие, смогут получить по этим записям продовольствие в обозе армии Имперских войск по числу едоков из расчёта про-жи-точ-но-го ми-ни-му-ма…

Напряжение мгновенно утихло, потом чей-то недоверчивый голос из задних рядов спросил звонким голосом:

— А расплачиваться чем? За еду?

Вперёд шагнул опять высокий военный:

— Ничем. Просто проследите, чтобы вас не обманули, и всё. Сказано же — гуманитарная помощь. Значит, бесплатная. И про мышей не забудьте. За них платим честно.

Народ стал переглядываться, перешёптываться, недоверчиво смотреть друг на друга. Но имперец продолжил свою речь, поясняя самым бестолковым и тупым:

— Список нужен, чтобы отметку сделать, кто уже получил, а кто нет. Это первое. Потом — надо знать, сколько продуктов дать. Много пока не можем, потому что сами понимаете — большого обоза нет. Но по мешку муки на семью выделим, масла там, молока детишкам.

— Ха, мешок на семью! Да у меня детей пятеро, да брат безногий, и сноха безрукая. С ней рёсцы позабавились — пальцы отрубили, одни культяпки остались! И бабка, и дед парализованный! Насколько нам того мешка хватит, скажи, солдат?

Вперёд протолкался жилистый сухой мужчина с грязной бородой, но в чистой, хотя и старой с заплатками, одежде. Выслушав пламенную речь, сержант Рорг, а это бы он, спокойно парировал:

— Мука даётся из расчёта мешок в пятьдесят имперских килограммов на троих на неделю. Но сразу говорю — за воровство, за попытку продажи на рынке, за спекуляцию, за обман при составлении списков, виновных в этом будем наказывать без всякой жалости. Империя строга, но справедлива — не воруй, не ленись, работай честно, и она к тебе со всей душой. Честному человеку бояться нечего. Работай только. Хочешь — на земле. Хочешь — на мануфактуре.

— Так земель у нас — раз, два и обчёлся! Всё-равно придётся на поклон идти к лорду!

— Все земли лордов подлежат переделу. Это тоже закон. Далее — ни один лорд не имеет права заставить вас бесплатно работать, только за плату! Причём, по имперским стандартным расценкам! Больше платить можно. Меньше — запрещено под страхом виселицы!

Голос сержанта прогремел последние слова, словно через усилитель — тишина на площади стояла просто гробовая. Где-то крикнула ворона, и тут же добрый десяток камней пробарабанил по тому месту, где сидела глупая птица. Чёрные перья разлетелись в разные стороны. Птица обиженно заорала, но в следующее мгновение заткнулась навсегда — метко пущенный кем-то нож снёс ей голову. Метнулась тень, подхватила упавшую тушку, исчезла в переулках. И едва зрелище закончилось, сержант продолжил:

— Империя позаботится о вас, поэтому просто живите, работайте и соблюдайте её законы. И, сьере, позаботьтесь о том, что списки подали как можно скорее — дети ведь голодные…

Уговаривать разойтись никого не пришлось — с последними словами имперского солдата горожане ломанулись с площади со всей скоростью, на которую были только способны после четырёх дней голодовки. Рорг спрыгнул с помоста, с которого зачитывались указы нового правителя, но замер, потому что перед ним стоял оборванный мальчишка лет семи.

— Дяденька, а если я сирота, скажем? Кто за нас списки подаст? Или нам ничего не положено?

— Много вас?

Сержант мгновенно сообразил, что перед ним представитель городского дна. В войну появилось очень много детей, лишившихся близких. Мужчина присел на корточки, чтобы собеседнику не пришлось задирать голову, положил ему руку на плечо, не обращая внимания на вонь и грязь лохмотьев, в которые тот был закутан:

— С тобой, парень, разговор особый. Ты прав — на вас бумаги составлять некому. И вряд ли кто этим займётся…

Мальчишка опустил голову в жесте безнадёжности…

— Но и голодными вас не оставят. Слово. Собирай своих, и веди в лагерь. За ворота. Часовые станут спрашивать — скажешь, Рорг вас прислал. Запомнил? Главное — всех собирай. Никого не забудь. Понял?

Но мальчишка, против ожидания, не уходил, чего от него ожидали.

— А нас не убьют, дяденька? Чтобы мы не мешали? Обещаете?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация