«Не хватало еще дара лишиться», – пришла в голову нелепая мысль.
Тем временем наглец, поддразнивая Гая, скорчил забавную рожицу.
– Вот так вот! Я все-таки подловил тебя, дружище! Ну наконец-то!
Слова принадлежали покрытому крупными веснушками иберийцу, едва достававшему своей рыжей макушкой до лопатки Антония.
– Салют, Гарни! – При виде ухмыляющегося во весь рот гнома плохое настроение Антония как будто корова языком слизнула. Впрочем, Гарни подобным образом действовал почти на всех. Источавший бездну оптимизма каждой клеточкой своего густо покрытого рыжими волосами тела, он не зря носил прозвище Счастливчик. Выпадавшие на его долю невзгоды гном встречал с лучезарной улыбкой, сверкая редкими для коренных иберийцев синими глазами. Этим он и пришелся по душе Антонию, когда тот впервые ступил на песок арены. Немалую роль, конечно, сыграли и пара советов, которые Гарни успел наскоро бросить робеющему от гула беснующейся толпы веспийцу. Этот бой Гай запомнил на всю жизнь. Их было шестеро, а противников как минимум вдвое больше. Скованные попарно, последние представители рода Антониев готовились к последней битве. Самому Гаю пары среди родственников не нашлось. Думая, что будет сражаться в одиночку, он был неприятно удивлен, когда обнаружил себя прикованным к какому-то незнакомому коротышке. Но, увидев Гарни в бою, возблагодарил богов за такой своевременный подарок. А подарок был действительно щедрым. Дело в том, что большинство иберийцев, представляющие серьезную угрозу в общем строю, являются довольно неважными поединщиками. Что, впрочем, неудивительно, учитывая их размеры. Трудно показать воинское умение в бою один на один, когда подавляющее большинство противников значительно выше, крупнее тебя и имеет огромное преимущество в длине рук. Поэтому гномов обычно использовали для схваток с женщинами или животными.
Гарни, по счастью, являлся редким исключением. Обладая отлично развитым чувством расстояния, он оказался превосходным напарником. Предоставив Антонию самому выбирать направление атаки, он быстро подстроился под стиль своего напарника, умело защищая его спину от летящих со всех сторон ударов. Итогом их невольного сотрудничества стала залитая кровью арена с двумя стоящими на подгибающихся от усталости ногах, но все еще живыми победителями. Трибуны рукоплескали так сильно, что, казалось, их овации услышали сами боги. Во всяком случае, прогремевший неподалеку гром был воспринят народом как знак свыше. После такой блестящей победы за право обладания удачливой парочкой боролись сразу восемь лудусов. Победил Марий Атерний Целсий. Один из самых богатейших вельмож империи, он не считался с расходами, когда дело касалось славы его дома. Лишь императору и лучшему другу дозволялось в таких случаях говорить «нет». Остальные рано или поздно склоняли голову перед богатством или перед мудростью легата.
В стенах его школы взаимная симпатия двух воинов со временем переросла в крепкую мужскую дружбу. Счастливчик был единственным гладиатором, который никогда не боялся гнева Антония. Прочие в такие моменты старались не попадать ему, так сказать, под горячую руку. Вот и теперь Гай всего лишь протянул свою мозолистую ладонь, приветственно хлопнув друга по волосатому плечу.
– Признаю себя побежденным и смиренно прошу о снисхождении. Не будет ли любезен многоуважаемый гном научить меня такому опасному приему?
Оценив шутку, Счастливчик затряс заплетенной в две тугие косички бородой, содрогаясь от громогласного хохота. Однако, проследив за направлением взгляда веспийца, Гарни быстро успокоился, в свою очередь, обратив внимание на старательно выполняющего команды наставника Арта.
– Он действительно настолько хорош, как ты только что расписывал Марию?
Смирный досадливо поморщился, но все же ответил:
– Пока еще нет, но у меня все чаще и чаще появляются нехорошие предчувствия. А насколько ты знаешь, я привык доверять своим ощущениям. Постой, – спохватился веспиец, – а ты откуда знаешь подробности нашего с легатом разговора? Опять подслушивал, проныра? Не боишься, что рано или поздно тебя поймают за таким скверным занятием? Я отлично помню, что последний подслушивающий чужие разговоры гладиатор выходил на арену без обоих ушей. Недолго, правда. Пока не достался на ужин Валтору.
– Да ладно тебе, Антоний, я всего лишь случайно проходил мимо, вот и услышал пару фраз. Ты ж распинался перед господином, словно сопливый новобранец перед центурионом. Не услышать этот поток восхвалений мог разве что абсолютно глухой.
Обратив внимание на то, как после насмешливых слов помрачнело лицо Гая, Счастливчик поспешил перевести разговор в другое русло:
– Я тут вот о чем подумал. Если этот паренек так сильно тебя беспокоит, может, устроим ему очередной «несчастный случай»? Уверен, появление нового фаворита некоторым бойцам соседнего лудуса тоже встало поперек горла. Можем даже на плате сэкономить. Те же братья Жестокие готовы будут даром прикончить любого гладиатора, поставившего их статус под угрозу.
– Не знаю, дружище, – задумчиво почесал затылок Антоний. – Одно дело – завалить парочку надсмотрщиков, которые слишком уж усердно выполняют свою работу, и совсем другое – тайком подставлять под меч собрата по оружию.
– Ну, нет так нет, – легко согласился коротышка. – Время у нас еще есть. Пошли, что ли, отпразднуем твою очередную победу. Ведь ты же поделишься с другом ее плодами?
– Да легче легкого. Тем более что легат сегодня был особенно щедр, пожаловав мне аж четырех куртизанок.
– Ого! Вот это я понимаю! Пошли же скорее, а то мой меч, – Гарни с улыбкой схватился за мошонку, – скоро заржавеет от редкого использования.
– Чур, я выбираю первым, – мгновенно отреагировал повеселевший Антоний.
И два друга, распевая по дороге похабные песенки, направились к воротам, ведущим в пристройку, специально оборудованную для утех заслуживших награду гладиаторов. Дорогу им преградил один из караульных, приставив острие своего гладиуса прямо к обнаженной груди веспийца.
– Куда это вы собрались на ночь глядя? – поинтересовался он у Смирного.
– А у тебя есть варианты, Сервий? Вот только не делай вид, что слыхом не слыхивал о приказе господина.
– Приказ касался тебя одного, Антоний. О твоем дружке даже речи не было. Или тебя внезапно потянуло на коротышек? Тогда ты еще больший отморозок, чем я думал.
– Придержи язык, гаденыш, – моментально оскалился Гай, – иначе я за себя не ручаюсь. Не заставляй меня пожалеть о трех золотых, выплаченных тебе на прошлой неделе. С кем я праздную свои победы – это мое личное дело. Так что держись-ка от меня подальше, иначе, клянусь Уриком, в лудусе может появиться теплое местечко для нового сторожевого пса. И не думай, что сможешь остаться в живых, наехав на меня снова. Продырявив твое жирное пузо, я рискую просидеть недельку-другую в одиночке – и все. Казнить самого Гая Смирного за убийство простого наемника у легата не хватит духу. Я пока еще стою больше, чем центурия таких, как ты, обалдуев.
– Может, и так, Смирный, – стражник даже не повел бровью, – только дальше ты пойдешь один. У меня четкий приказ ланисты: не впускать в покои больше одного человека.
