За то время, пока наемники добрались до рынка, Оффенбах проклял все: Барнхельм успел сто раз пожаловаться, как он тосковал по своему скакуну, продавая его. Кажется, он даже не горевал так, продавая год назад свою старушку Гретту.
Впрочем, уже через час, увидев статного каурого жеребца, рейтар забыл о своих печалях. Восемь геллеров и рейтар обзавелся новым скакуном. После недолгих раздумий, полюбовавшись, как Росперт обнимает за шею свою покупку, разноглазый ткнул пальцем в чалую кобылу:
– Беру.
Тут уже пришел черед рейтара удивляться:
– Ты – и на лошади?
– Так надо ж куда-то доехать, – отмахнулся лже-монах. – Здесь мы нового контракта не достанем, приедем в соседнее лорд-манорство – только не в Ругею – и там продадим.
– А Кайо с кем поедет? – Денег на покупку третьего коня или хотя бы пони не было. – Со мной или с тобой?
– Интересный вопрос… – Ландскнехт задумчиво покосился на мальчишку, вытянувшегося на цыпочках и зачарованно гладящего по гриве жеребца.
Тот, с кем едет на одном коне Кайо, разом приобретает кучу плюсов. Во-первых, можно рассказывать, что твой конь несет двойной груз, а значит, быстрей устает, а значит, и тебе самому нужен отдых. Ну а во-вторых… Да мало ли этих вторых можно придумать?
Как бы то ни было, Росперт пришел к похожим выводам:
– Кайо, хочешь поехать со мной?
– Да, конечно, – радостно откликнулся ребенок.
Росперт расплылся в улыбке.
Не тут-то было.
– Кайо, – ожил Мадельгер, – хочешь поехать со мной и петушок на палочке?
– Да! Конечно!
Битва была выиграна.
– Так нечестно! – возмутился шварцрейтар. – Он говорил только о леденце!
– Ну а разве оно не взаимосвязано?..
…На рассвете следующего дня из города выехали два всадника. Перед одним в седле сидел босоногий мальчишка, с интересом крутящий головой по сторонам.
– …А потом она подарила мне науз, – закончил свой рассказ ландскнехт, автоматически нащупывая подарок за пазухой.
Росперт слушал его молча, и разноглазый уже даже решил, что тот уснул на ходу, когда шварейтар вдруг задал вопрос, от которого, казалось, даже конь споткнулся:
– Если все эти пять лет в Лундере жила Селинт, которая была помощницей Аурунд, если там не было другой Селинт, которой могли помогать по доброте душевной, то как получилось, что в нее вселилась саламандра? Где она взяла огонь? Кто ей его пронес?
Часть 2
Весенняя распутица еще не прошла, когда в Бирикену ранним утром неторопливо въехал одинокий всадник на вороном коне. Ссутулившись, в темном плаще, он походил на нахохлившегося ворона, лишь пряди светлых волос, виднеющиеся из-под низко надвинутого капюшона, чуть портили это впечатление.
Будь на то воля Винтара, он бы уехал из Лундера еще полгода назад, как только из Селинт была изгнана саламандра, – ледяному колдуну было совершенно невмоготу смотреть на влюбленную парочку: от одного взгляда на них в голове начинали биться два единственных воспоминания, оставшихся от прошлой жизни, и хотелось буквально волком выть. Но сперва пришлось прожить месяц в замке, чтоб убедиться, что осталась именно та Селинт, которая была безопасна, потом потерпеть еще несколько недель, чтоб удостовериться, что саламандра изгнана. Потом зарядили осенние дожди, затем ударили морозы… Короче, как только сошел снег, Кенниг при первой же возможности уехал из Лундера. И как удачно вышло, что именно в эти дни чуть подморозило почву, так что можно было не опасаться, что конь завязнет в размокшей земле и потеряет подковы. Сколько здесь было везения, а сколько – ледяной магии, колдун предпочитал не распространяться.
Первоначально маг не имел никакой цели путешествия – лишь бы вырваться из замка, лишь бы перестать видеть эти счастливые лица… Но примерно через пару дней мужчина вдруг понял, что все, что он сейчас хочет, – это найти себя. Понять, что произошло десять лет назад, вспомнить ту Аурунд, которой когда-то клялся в любви.
Те два воспоминания, что застряли в памяти, упрямо намекали о Бирикене, о ней же упоминал и Сьер, других ориентиров у мужчины не было, а потому ледяной колдун направился туда, куда его гнала тоска по прошлому.
Тут, правда, была небольшая опасность… Или не совсем небольшая… Брун, в котором когда-то находилась резиденция Аурунд, находился в опасной близости от Бирикены. А значит, очень многие из тех, кто сейчас жил в городе, вполне могли опознать «брата» ведьмы в лицо. И вряд ли бы его приняли с распростертыми объятьями. Пришлось отращивать усы и бородку. Не особо хорошая маскировка, но хоть как-то могла помочь.
Единственное, что радовало, – бумаги можно было спокойно оставлять на свое имя: колдун точно помнил, что во времена жизни в Бруне имени он своего особо никому не называл, а значит, можно было не опасаться, что кого-то заинтересует Винтар Кенниг.
Капюшон на лицо, как оказалось, можно было не натягивать. Одинокий заспанный стражник скользнул равнодушным взглядом по выписанным лорд-манором Ругеи бумагам, даже не удосужившись вчитаться в имя раннего гостя, и протянул руку за платой за въезд в город. Блеснула в воздухе монета в один крейцер – четыре пфенига за посещение города – это, конечно, явный перебор, но не спорить же, в конце концов, а то вообще не пустят… Нет, конечно, оставалось подозрение, что платить надо меньше и разницу стражник заберет себе, но Кенниг сейчас находился не в том положении, чтоб высказывать вслух свое недовольство. А то начнешь требовать показать тебе приказ рата о расценках за въезд в город, а тут внезапно обнаружится какой-нибудь старый знакомый… А в том, чтобы отбиваться с помощью ледяной магии от всей стражи города, уж точно нет ничего интересного. Как, впрочем, и в том, чтобы удирать по улицам города, спасаясь от грозящего костра.
Покосившись на виднеющийся на горизонте остов разрушенного пять – почти шесть – лет назад Бруна, ледяной маг пустил коня шагом, и Уголек, недовольно фыркая, медленно вошел в южные ворота Бирикены. Черная кошка, сидящая рядом со сторожкой, проводила путешественника насмешливым взглядом.
Если Кенниг и надеялся, что уже по приезде всплывут какие-то воспоминания, то он ошибся. Площадь за воротами была совершенно незнакома. Какие-то здания, булыжная мостовая, спешащие по своим делам люди – ничего такого, за что могла зацепиться память…
Для начала нужно было где-нибудь остановиться.
Особо выбирать было не из чего: из Лундера колдун уехал, почти не взяв с собой денег, – нет, конечно, кое-какие сбережения у него были, но поездка скорее походила на побег, а потому вся наличность сейчас ограничивалась тридцатью крейцерами, а на половину гульдена, как ни крути, особо не разгуляешься. Особенно если учесть, что крейцер из имеющейся суммы уже был потрачен. Так что сейчас Винтар ехал по улицам Бирикены, подбирая недорогую гостиницу, в которой можно было бы остановиться хотя бы на неделю, располагая теми средствами, что сейчас были у него в наличности. Ну а то, что выбирать приходилось между ужасным обслуживанием и отвратительным, понятно даже идиоту. Еще бы! За такие-то деньги!
