– Меня послал к вам настоятель Храма Единого, отец Исанбальд.
– Исанбальд?
– Он настоятель того храма, где вы служили во время правления ведьмы.
– А, это возле Северных ворот? На улице Кровавых Слез? – понятливо заулыбался отец Рабангер.
Название улицы Винтару ничего не говорило, но для того, чтобы его не сочли совсем уж идиотом, колдун кивнул в ответ.
– Проходи, сын мой… Разговаривать на улице – дарить слова Тому, Кто Рядом… – Старичок посторонился, пуская гостя внутрь дома.
Из холла Винтара провели в коридор, а затем запустили в небольшую приемную – отставной священнослужитель не бедствовал, – усадили в мягкое кресло. Сам отец Рабангер уселся за стол напротив, откинулся на спинку глубокого мягкого кресла.
– Итак, что привело тебя ко мне, сын мой? Какие вести ты принес от отца Исанбальда?
Винтар панически оглянулся по сторонам: на него вновь навалилось дикое чувство, что он все это видел: и эти стены, украшенные шпалерами с изображением единорогов – символом Единого, и заставленные книгами шкафы, и покрытые дорогой дертонжской тканью кресла, и даже чернильницу на столе в виде трех расположенных рядком домиков.
– Он… просто сказал, что вы можете мне помочь, – начал Винтар, медленно подбирая слова, – заготовленная речь мигом вылетела из головы.
– Чем же? – поинтересовался священник, поглаживая окладистую бороду.
– Вы служили в том храме, где сейчас служит отец Исанбальд, во времена правления ведьмы. Я понимаю, все храмовые книги сгорели или были уничтожены, но мне нужны сведения об одном венчании, прошедшем больше десяти лет назад. Вы можете мне помочь?
– Венчание… – задумчиво протянул бывший священник, подхватил со стола тяжелый кувшин, украшенный чеканкой, и кивнул в сторону бокалов, стоящих на отдельном столике: – Подай их мне, сын мой… Я бы предложил тебе обед, но я пощусь – мои экономка и кухарка взяли сегодня отгул.
Винтар послушно выполнил просьбу. По крайней мере, догадка насчет экономки оказалась верной.
Из сосуда потек густой темно-синий настой. Второй бокал протянули гостю:
– Угощайся, сын мой.
Колдун принял напиток из рук священника, поднес к губам, принюхался. Алкоголем не пахло. Впрочем, запах вообще был незнаком: что-то сладкое, слегка пряное…
– Что это?
Отец Рабангер отхлебнул из своего бокала:
– Березовый сок с кровью сильфов.
Кенниг, наконец отважившийся сделать глоток, поперхнулся и закашлялся:
– Простите?!
– Сильфы. Воздушные стихиали… Не правда ли, интересный вкус?
– А разве Храм не запрещает употреблять чью бы то ни было кровь?!
– Я лишен сана, сын мой… Да и запрет распространяется лишь на созданий Единого, а все стихиали происходят из того мира, что недоступен людям…
– А ничего, что некоторые стихиали могут иметь человеческий облик? – Откуда он это знает?! Как у стихийного духа может быть человеческий облик?! Ответов на этот вопрос не было, а язык без костей все продолжал молоть чушь: – Если пьется их кровь, это не попахивает каннибализмом?
Мягкая улыбка:
– Разве они имеют разум? Даже если саламандра или сильфида похожа на человека, разума у нее не больше, чем у кошки или ящерицы.
Винтар мог бы поспорить о неразумности – по крайней мере, внутри что-то возражало против полной неразумности стихийных духов, – но, вполне понимая, что в этом случае он вряд ли получит ответ на свой вопрос, промолчал. Лишь отставил свой бокал.
– Не нравится напиток, сын мой? – склонил голову набок отец Рабангер.
– Я… Не люблю стихии, отче. Во всех их проявлениях.
– Понимаю, – кивнули в ответ. И на этот раз даже не стали его поправлять. – Так что там насчет венчания?
– Я хотел бы узнать, может, вы проводили этот обряд?
– Ты говоришь о десяти годах… Прошло много времени, сын мой, мне тяжело вспомнить всех, чьи жизни я связал именем Единого. – Священник вновь отхлебнул из своего бокала, на бледных губах остались синие потеки, а по седой бороде побежала тонкая струйка.
Винтара аж передернуло. Но пока что этот старый… – эпитетов, кто именно старый, было очень много, и не все они были приличными, но маг попытался остаться в рамках вежливости, – этот старый священник был единственной ниточкой, ведущей в прошлое. А тут еще и это навязчивое дежа вю…
– Может, есть способ помочь вам вспомнить?
– Может, и есть, – кивнули ему в ответ. – О ком ты хочешь узнать? И почему?
– Я… – тут уже Кенниг вспомнил заранее подготовленную легенду. – Во времена правления ведьмы я потерял своего старого друга. Я слышал, что он жил где-то здесь, в Бирикене. Знаю, что он был женат. Возможно, обвенчался тут же.
– Когда примерно это было?
Винтар уже хотел выпалить: «С двадцать шестого августа по третье сентября тысяча четыреста девяносто первого года», но понял, что столь точное знание дат не согласуется с «давно потерянным другом», и сделал вид, что задумался:
– Ну… Он говорил, что венчался в конце лета – начале осени…
– В каком году?
– В начале девяностых, отче.
– Самое главное, сын мой… Как его звали?
– Винтар Кенниг.
Мужчине показалось или пальцы старика, сжимавшие тонкую ножку кованого бокала, ощутимо дрогнули? Впрочем, на лице священника по-прежнему оставалась ласковая и всепрощающая улыбка:
– Винтар Кенниг… Громкое имя…
– Простите? Вы… Что-то знаете о нем?
Колдун и сам прекрасно понимал, что сейчас он идет по тонкому льду: что, если отец Рабангер сейчас, не переставая улыбаться, заявит: «Конечно, знаю! Это брат ведьмы! Один из тех, кто участвовал в уничтожении Бирикены десять лет назад! Именно он превратил половину наших ратманов в ледяные статуи, а когда глава рата все-таки отказался идти под руку ведьме, зарубил того мечом!» И самое интересное – все сказанное будет правдой…
Вот весело тогда будет… Причем совсем не Винтару.
Но священник завел речь совсем о другом:
– Нет, что ты, сын мой… Может, я и слышал это имя при венчании, но сейчас оно мне ничего не говорит. Просто само имя… Винтар Кенниг… Зимний Король… Интересное сочетание имени и фамилии.
Честно говоря, сам колдун об этом никогда не задумывался. Раньше, при жизни Аурунд, было не до этого, потом, уже после ее смерти, мужчина пытался вычеркнуть те прошедшие пять лет из своей жизни, забыть, как страшный сон… А сейчас вдруг вспомнил о своих способностях, о своей стихии, и, честно говоря, малость оторопел. Слишком уж странное совпадение было…
Старик молча следил за лицом гостя, крутя в узловатых пальцах бокал. Так и не дождался ответа и продолжил речь:
