Брюнет, которого ударила первая волна, лежал на земле не шевелясь, но Винтару сейчас было не до того, чтобы разбираться, оглушен он или мертв, и мучиться угрызениями совести. Девушка, отчаянно извиваясь на земле, пыталась растянуть крепко завязанные узлы.
Кенниг на миг присел, уходя из-под широкого замаха бритоголового, сжал пальцы в кулак, наматывая на запястье тугую ленту бьющей из-под земли воды, и, собрав всю струю в одну длинную нить, резко махнул рукою. Водяная лента обхватила кинжал разбойника, но выдернуть клинок из руки колдун не смог: напор был не столь силен, а создавать лед молодой маг еще толком не умел: получалось это через два раза на третий. Все, что удалось, – это чуть отбить руку в сторону и в очередной раз ускользнуть с линии удара.
Пора было что-то делать с этим – силы были слишком неравны: пусть Кенниг и знал основы владения оружием, но сейчас у него не было клинка, а водяная магия никогда не была атакующей – так, по крайней мере, говорили в цехе.
Впрочем, одна идея у Винтара все же родилась. Пусть лед получался не всегда, но попробовать стоило. Взмах – и в лицо бритоголовому полетела горсть снежинок. Даже не снежинок – мелких льдинок, бьющих в глаза, впивающихся острыми краями в кожу… Разбойник дернулся, неловко вскинул ладони к голове…
Колдун же рванулся вперед, перехватил руку с клинком, резко выкрутил запястье… Завладев кинжалом и не дожидаясь, пока нападающий разберется, что творится, мужчина, вложив всю силу в удар, ударил бандита кулаком в лицо. Не ожидавший ответа нападающий рухнул на землю, ударился головой о дерево и затих…
Разбираться, живы ли его противники, Кенниг не стал: не до того было. Крови он в своей жизни не проливал, искренне надеялся, что и не прольет, но сейчас было важнее помочь девушке – та до сих пор так и не освободила руки.
Упав на колени рядом с пленницей, маг перерезал веревки, стянувшие тонкие запястья, девушка выдернула кляп изо рта и выдохнула:
– Спасибо!..
Мужчина встал, протянул ей руку, помогая подняться на ноги, и улыбнулся:
– Не за что.
Незнакомка выдавила слабую улыбку, но и та внезапно поблекла:
– Ой! У вас кровь!
Винтар дернулся и с удивлением разглядел на плече алое пятно – он даже не почувствовал, когда кинжальщик успел дотянуться до него.
– Надо же… Я даже не заметил…
Девушка осторожно тронула его за руку:
– Пойдемте, я вас перевяжу.
Винтар неловко оглянулся на лежащих без движения бандитов:
– А…
– Будем в городе, сообщим городской страже о нападении. Пойдемте, вы же ранены!
Кенниг сдался.
* * *
Аурунд. Это была Аурунд. Она еще потом сказала, что у нее фрисское имя потому, что мать у нее из лорд-манорства Борна.
Именно так они и познакомились, на той самой поляне близ Ватлуны. Разбойников городская стража так и не нашла – видно, те успели прийти в себя и скрыться, так что выяснить, кто и почему хотел похитить Аурунд, так и не удалось.
Винтар вдруг отчетливо вспомнил, как девушка, удивленно пожимая плечами, отводила взгляд: «Да нет у меня никаких врагов…» Да и в самом деле, какие враги у дочери скорняка? А мать ее еще тогда грустно пошутила, мол, один из тех женихов, которым отказала девица, отомстить решил…
Проблема только была в том, что к Аурунд Аберас никто пока что не сватался: ей едва минул семнадцатый год. Это во Фриссии венчали с пятнадцати – шестнадцати лет, в Дертонге – как минимум с восемнадцати…
…Все это пронеслось в голове у Кеннига, пока он стоял, провожая ошалелым взглядом телегу, в которой везли ведьму. Ну, или ту, кого ведьмой называли. Воспоминания пришли, когда их и не ждали, это так, но почему девушка обратилась именно к нему? Она ведь попросила о помощи, лишь когда они встретились глазами!
А может, и не было ничего? Может, привиделось? Может, показалось? И не говорил никто ничего. А пойманная ведьма лишь рот на пару мгновений открыла, от боли резко выдохнула, сквозь стиснутые зубы.
Телега медленно катилась по запруженной толпою улице. Цокот конских копыт был практически не слышен из-за людских выкриков:
– Слава инквизитору! Казнить ведьму!
Девушка устала держаться ровно, устала сражаться и, дернувшись, когда очередной камень пролетел меж прутьями решетки и ударил ее по груди, обвисла на веревках, склонив голову… Толпа засвистела, заулюлюкала. Кто-то кинул гнилой помидор – и где его только весной нашли? – и красная жижа, расплескавшись об решетку, заляпала рваную рубашку на девушке. Та дрожала всем телом – от холода, от боли, от унижения, но толпе было и этого мало.
– Казнить ведьму! Слава инквизитору!
Толпа сопровождала телегу всю дорогу. Инквизитор изредка вскидывал руку, но Знака Единого так ни разу и не начертал – что-то все время отвлекало его. В последний раз, перед самой ратушей, это была экзальтированная девица – ровесница ведьмы. Кинувшись ко всаднику, неизвестная обеими руками вцепилась в сапог, чудом не сдернув самого инквизитора на землю, на миг припала губами к перепачканному голенищу и, отскочив в сторону, радостно завопила:
– Слава инквизитору!
Винтара аж передернуло.
Колдун и сам не мог объяснить, зачем он идет за этой процессией. Не собрался же он, в самом деле, спасать эту девчонку! Он и не знает ее совсем, и свои дела у него есть, да и вообще – как ей помочь? Кинуться разогнать всадников и отважным рыцарем освободить ведьму из клетки? Да его толпа прямо здесь разорвет на множество мелких Кеннигов! И вообще, он прибыл сюда не для того, чтобы заниматься всяческими спасениями! Ему необходимо узнать свое прошлое – и все! И кроме того, неизвестно, что это за ведьма! Может, она такая же, как и Аурунд, и инквизитор делает благое дело, что собирается ее казнить.
Может, она вообще летает на метле, травит посевы и разговаривает с черными котами!
И честно говоря, ни один этих из трех доводов не показался Кеннигу достойной причиной для казни…
А вот для горожан, кажется, вполне:
– Смерть ведьме! Казнить ее!
У ратуши кавалькада остановилась. Винтар замер, оглянулся по сторонам: получается, это он почти полгорода с толпой прошагал? Были ведь у восточных ворот… В любом случае, пора отсюда выбираться.
Двери ратуши распахнулись, и на порог вышел… уже знакомый ратман Таузиг.
– Господин инквизитор! Какое счастье видеть вас!
– Взаимно, господин Таузиг. – Тихий, чуть слышный голос инквизитора шелестнул над мгновенно смолкнувшей площадью.
Колдун, уже начавший проталкиваться через толпу, остановился. Получается, они знают друг друга? Нет, то, что человек в плаще и капюшоне известен даже последней храмовой крысе, понятно даже идиоту, но если инквизитор знает этого конкретного ратмана… Значит, Таузиг занимает довольно важный пост в ратгаузе… Или, как вариант, отвечает за взаимодействие рата и Храма.
