Травник слушал его молча, только длинные пальцы автоматически скользили по стенкам плошки. Винтар договорил, и Йенсен вздрогнул, словно выходя из транса:
– То есть, вы хотите сказать, что те ведьмы и колдуны, которые якобы были казнены, на самом деле приняты в услужение инквизитору, а вместо них повешены наши горожане?!
– Подозреваю, что так. Вместо Эрменгильды должна была быть казнена ваша дочь.
– Но…
– Лица не будет видно под мешком, а фигурами они схожи.
Ведьма, вспыхнув как маков цвет – это было заметно даже под пятнами не впитавшейся в кожу мази, – поплотнее запахнулась в плащ Кеннига.
Хозяин дома явно хотел спросить что-то еще, но вдруг замер, прислушиваясь к чему-то, а вслед за этим снизу прозвучал голос:
– Эй, есть здесь кто-нибудь?!
– Сердце Единого! – только и выдохнул травник. – Я не закрыл дверь! – И, бросив нежданным гостям: – Не вздумайте спускаться, – направился к выходу из комнаты.
Идти на первый этаж Кенниг не собирался. А вот послушать, кто там пришел, не помешает. Выглядывать, как в трактире, не было никакой возможности, так что приходилось ориентироваться только на слух.
Шаги Йенсена загрохотали по лестнице, а потом его голос нетерпеливо обронил:
– Сегодня лавка закрыта.
– Простите, господин травник, но у вас было открыто, и я решил… – голос незваного гостя внезапно показался водяному магу знакомым.
– Лавка закрыта, – нетерпеливо повторил мужчина. – Приходите завтра.
– До других травников очень далеко! А мне нужна всего одна трава! Пожалуйста!
И все-таки, где Винтар слышал этот голос?
На миг повисла пауза, а потом травник тихо вздохнул:
– Что вам надо?
– Что-нибудь тонизирующее!
Кенниг только хмыкнул. Настойки левзеи у Йенсена уже не было.
Впрочем, через мгновение послышалось какое-то шуршание, словно травник перебирал мешочки с сушеными растениями. Но голос у продавца все равно был слегка насмешливым:
– А что, без этого никак?
Печальный всхлип:
– Если б можно было! Но я просто сейчас усну, если чего-нибудь не выпью. А господин Таузиг меня просто убьет, если я к нему опоздаю или на работе усну!
– Работаете в ратгаузе?
– Я секретарь ратмана.
Точно! Секретарь! Тот самый мальчишка, который предложил продать информацию о доме за более низкую цену!
Впрочем, травника это особо не заинтересовало.
– И что, в ратгаузе столько работы, что нет времени выспаться? – Чуть слышное шуршание трав, легкий звон пузырьков.
Ответ секретаря был уклончив:
– Ну, как сказать… Работы немного, но и жалование не ахти какое… Приходится подрабатывать.
– Как? Разве это разрешено?
Кажется, травник совершенно забыл, что наверху его ждет дочка и двое беглецов.
– Ну, не совсем… Но в принципе… Господин Таузиг городской собственностью занимается, так что у меня доступ в архив по строениям есть, так что я быстрее, чем кто бы то ни было, могу информацию найти… – Кажется, мальчишка болтал только для того, чтобы не уснуть. – Вот, вчера пришел один такой, спросил, а я сегодня всю ночь в архиве проторчал, пока сведения нашел. Вот и засыпа-а-а-аю теперь. – Секретарь сладко зевнул и бодро продолжил: – Самое смешное, что и искать-то было нечего. Жила у нас до правления ведьмы некая чета Кенниг. Все перерыл, пока нашел, где их дом стоял. – Прислушивающийся к монологу Винтар напрягся. – А оказывается, и искать было нечего. Пять лет назад дом и еще пару хибар рядом снесли, построили особняк в собственности рата, а потом господину инквизитору передали…
Земля поплыла под ногами у колдуна. То есть, дом, который он так искал… Он сегодня был в нем? Точнее, на том месте, где пять лет назад находился его дом?
– Ох, как же я уста-а-ал, – вновь зевнул мальчишка.
– Возьмите. Это поможет.
– Что это?
– Настойка золотого корня. Выпейте, будет легче.
Кенниг медленно отошел от лестницы.
К тому моменту, как травник вернулся, Винтар уже все решил. Погоня прошла мимо, а значит, у него есть еще полчаса – час. Этого хватит для того, чтобы добраться до дома, разукрашенного битвами Единого и Того, Кто Всегда Рядом, и перекинуться несколькими словечками с отцом Рабангером. Конечно, обещанной недели еще не прошло, но у него и нет этого времени. Прожить столько дней в Бирикене, когда за тобой охотится инквизитор, которому готов помочь почти каждый из горожан, – это что-то немыслимое.
По словам Сигирун – дочери травника – выходило, что ее похитили не из дома – она вышла на рынок и, когда возвращалась проулками, кто-то накинул ей на голову мешок… В подвале о том, кто она, у нее никто не спрашивал, даже разговаривать с ней не стали, а потому ближайшее время, раз уж погоня прошла мимо, можно не опасаться, что кто-то придет сюда. Так что Эрменгильду можно оставить здесь, поговорить с бывшим священником и уже потом решать вопрос, как всем вместе выбраться из города.
Рассказать все это Йенсену было легко. Оставался, правда, еще один вопрос.
– Одолжите пятнадцать крейцеров? – повернулся Кенниг к травнику. Все-таки со священником надо было рассчитаться.
Конечно, немного денег у водяного колдуна оставалось, но пересчитывать сейчас каждую монету было выше его сил.
Мужчина не стал даже спрашивать, зачем нужны деньги, – вероятно, за те несколько минут, пока он был внизу, он окончательно поверил Винтару.
Маг принял протянутые деньги, вежливо кивнул:
– Спасибо. Выберемся из города, я все отдам.
По губам травника скользнула кривая усмешка:
– Жизнь моей дочери стоит намного дороже, господин Кенниг.
– Как скажете, – пожал плечами ледяной маг, и лишь потом до него дошло, как к нему обратились. – Как вы меня назвали?! – Он-то точно знал, что вчера, покупая ромашку, он назвался совершенно по-другому.
– У меня очень хорошая память, господин Кенниг. И я, при некоторых усилиях, могу вспомнить того, кто десять лет назад почти каждый день покупал у меня травы.
– Жаль, не могу похвастаться тем же, – тихо буркнул Винтар.
– А еще я помню ледяного мага, пришедшего с армией ведьмы и убившего нескольких наших ратманов.
– И вы все равно помогаете?!
Грустный смешок:
– К счастью, во времена правления ведьмы никто из моих родных не погиб. А жизнь моей дочери, как я уже сказал, намного дороже пятнадцати крейцеров.
Винтар задумчиво закусил губу, а потом тихо поинтересовался:
– У вас еще осталась ромашка?
