Хвойный лес сменился молодым осиновиком. Деревья с каждым шагом росли все реже, видно было все дальше, и вскоре он разглядел впереди стену тумана. Густую, белую, высокую. Из нее выплескивались мохнатые протуберанцы, шарили по воздуху и втягивались обратно. Верх стены озарялся красным, когда по небу прокатывалось багряное мерцание. Ворон медленно приблизился к ней, вглядываясь в серо-белую муть. Дальше лежала мертвая земля, лес там продолжался, редкие почерневшие деревья без листвы накренились вперед, их ветки напоминали черные шипы.
Трава исчезла, теперь под ногами были камни. В глубине захваченной туманом области, едва различимые, маячили то ли высокие глыбы, то ли колонны. А это что? Левее направления, в котором двигался Ворон, на боку лежал вертолет. Лопасти сломаны, хвостовая штанга треснула, шасси сворочены на бок. Черные лианы, будто тонкие гибкие пальцы торчащей из земли руки, обхватили его за разбитый фонарь. Туманные струи вокруг вертолета завивались круговоротом, текли, медленно смешиваясь.
Туман жил: колыхался, трепетал, внутри что-то вспучивалось и опадало. Белое щупальце потянулось к лицу Ворона, когда тот оказался возле стены. Он отпрянул, споткнулся о камень. Если долго смотреть в мертвую белизну, чудится, что она дышит, и что в глубине ее между накренившимися деревьями бродят тени. И еще ему показалось, что внутри вертолета кто-то есть. Тень, призрак… что-то скользнуло под разбитым, оплетенным лианами фонарем, замерло и посмотрело на Ворона. Он попятился.
Розово-красный сполох прокатился по небу, снова окрасив туман, и тот дрогнул. Ворон запрокинул голову, уставившись вверх. Небо наливалось багрянцем. Что это, выброс? И куда прятаться?
Новый всполох – и впереди раздался скрежет, от которого заломило зубы. Звук состоял из тысяч искаженных голосов, стонов, криков, хрипа и сипения. Скрежетали мертвые деревья, скрежетали загадочные развалины в глубине леса, скрежетал разбившийся вертолет и камни. Кровь гулко запульсировала в висках, зачастило сердце, во рту появился металлический привкус. Красный Ворон побежал прочь.
Ветви стегали по лицу, хватали за одежду. Он задыхался, пот залил глаза, а скрежет не стихал. Вот только не ясно было, звучит ли он в окружающем пространстве или в голове. Споткнувшись, Ворон повалился в траву. Сжался, зажмурился, замер.
Скрежет умолк. Ворон лежал неподвижно, лицом вниз, пытаясь успокоиться. Такой дикий страх он испытывал лишь однажды, когда его, еще живого, медленно опускали в «прорву». Сейчас-то он не чувствовал себя по-настоящему живым. Он – мертвец, который бродит по миру, чтобы превратить в мертвеца другого человека.
Придя в себя, Красный Ворон привстал и огляделся. Выпрямился.
Оказывается, бежал он гораздо дольше, чем показалось: стена тумана осталась далеко позади. От холма с черными глыбами, выходной точки «порта», его отделяло километра полтора-два, а то и больше. Он потерял направление и даже приблизительно не мог сообразить, где находится, и где остался Блуждающий город. И еще – Красный Ворон до сих пор понятия не имел, в какую сторону ему идти, чтобы выбраться из этих мест.
* * *
Пригоршня с Титомиром сидели за низким фанерным «грибом» на двух скрипучих ящиках и пили пиво, кислую бурду с грязно-коричневой пеной. Кружка Пригоршни была помята, майорская – без ручки. Между ними стояла миска с сушеной рыбой и крупно нарезанными кусками твердого соленого сыра.
– Ты теперь, значит, независимый стал? – спросил Титомир, навалившись локтями на фанеру. Капюшон он надвинул на голову так, что бородатое лицо было скрыто от окружающих. – По-другому себя ведешь.
Пригоршня пожал плечами:
– Ситуация другая, вот и веду по-другому.
Ковач расположился за соседним столиком и в их сторону не глядел. Челюсть и правая скула у него налились синевой. Рюкзак Титомира лежал у капитана на коленях, второй – в ногах, «Грозу» он положил на край стола, такого же фанерного «гриба» на бревне-ножке. Ствол был направлен в сторону Пригоршни.
– Рассказывай все, – велел майор.
Пригоршня огляделся и тоже навалился локтями на стол, наклоняясь к Титомиру. Людей вокруг было полно, звучали голоса, стучали кружки, булькало пиво. К разговору никто не прислушивался, внимания посетители заведения на них не обращали.
– Думаешь, почему мы с Вороном оказались вместе? – заговорил Пригоршня. – Потому что на Станции, только я его увидел, как на нас налетели люди Горбуна. Вернее, одна из бригад, старшим у них был какой-то Минус. Знаешь его?
– Слышал.
– Они почему-то были на Ворона конкретно сердиты. И на меня заодно. Уложили нас мордами на шпалы и стали с ним разговаривать. И в этом разговоре четко прозвучало: «доминатора» у бандитов с собой нет. Ведьмак им артефакт вообще не давал.
Глаза Титомира сверкнули, будто две ледышки на солнце.
– Ага! Видел это? – раздалось в голове.
Пригоршня немного повысил голос:
– А ты что думал, майор, я про «доминатор» не узнаю?
– Как узнал?
– Скажи – от наемника.
– От Ворона. А откуда он знал, понятия не имею. Но я тебе толкую про другое: «доминатора» у людей Горбуна с собой не было! Они с Вороном не сильно долго говорили, но кое-что я понял. Ведьмак нанял банду Горбуна, чтобы на Станции вас покрошить, забрать деньги, – он кивнул на Ковача с рюкзаками, – и свалить. Что это значит?
Майор распрямил спину, сложил руки на груди. Взгляд его окончательно заледенел.
– А значит это, – продолжал Пригоршня, – что подходить к Ведьмаку вам нельзя. Даже просто попадаться на глаза нельзя. Я понятия не имею, что это за «доминатор» и на хрена он сдался, но штука, видимо, ценная. Ведьмак вам его отдавать и не собирался. Или с самого начала хотел оставить себе, или кто-то сделал ему предложение получше вашего.
Он потянул ломоть рыбы из миски, сунул в рот и принялся жевать. Соленая она была до того, что во рту начало жечь. Пришлось срочно запивать пивом, на что и рассчитывал владелец заведения. Майор молчал, Пригоршня сосредоточенно хлебал кислятину. Этот разговор они с Химиком наскоро обсудили по дороге от Арены, и сейчас настал ключевой момент. Если бы еще Титомир не был таким истуканом… Что Красный Ворон, что этот майор – болтуны хоть куда. Только Титомир равнодушный как айсберг, а в наемнике чувствовались затаенная горечь и боль. Где он сейчас, интересно, куда зашвырнул коротышку «порт»? Пригоршня его, может, и не увидит больше никогда. А ведь, если задним числом задуматься, очень любопытна реакция этих двоих друг на друга: сходу начали пальбу. Такая пылкая любовь между людьми не часто случается.
По их с Химиком сценарию, следующее слово было за майором, поэтому Пригоршня молчал, выжидая. И дождался – положив на стол угловатые твердые кулаки, Титомир сказал:
– И почему я тебе должен верить?
– А почему я тебе должен врать? – пожал плечами Пригоршня. – Смысл какой? Если ты для меня тут единственный союзник…
