Раздались шаги, и на трапе показались люди. Один, второй, третий – он спотыкался, на голове мешок – и последний. Четверо! Внутрь вошли шесть человек, вышли четверо, причем один – пленник. Кто это, капитан или майор? Получается, второй мертв, как и трое бойцов Ведьмака?
Когда они спустились по доскам, из самолета выглянул охранник.
– А с телами что делать? – возмущенно зашептал он вслед. – С кровью на полу? С рюкзаками?!
Ему не ответили. Охранник плюнул и убрался в самолет, а четверо людей направились обратно к вышке. Ворон видел, что тот, у которого на голове мешок, и руки стянуты за спиной, покачивается. Ковач это или Титомир?!
Отряд свернул к прорехе в зарослях. Ворон прищурился, вглядываясь до рези в глазах, – ведь если это майор, можно убить его прямо сейчас! От возбуждения левую руку затрясло так, что пришлось сунуть ее в карман и прижать к бедру. Он поднял «Глок», целясь… И опустил. Нет, нельзя стрелять. Бойцы ведут к вышке именно майора, теперь Ворон узнал его. Ковач более долговязый, так что это точно Титомир. Но в темноте, к тому же когда цель окружена конвоирами, риск промахнуться слишком велик. Вот если бы у него был «Галац»…
Он дождался, пока четверо людей исчезнут среди кустов, и медленно двинулся в обратном направлении параллельным с ними курсом.
Ворон снова увидел их, когда они появились на свободном от зарослей участке перед воротами. С тихим скрипом приоткрылась дверь, выглянувший наружу охранник с автоматом спросил:
– Как прошло?
– А ты не видишь?! Зашибись! – зло хрипнул тот человек, который по пути к самолету приказывал Борову не шуметь. Он врезал пленнику кулаком между лопаток, майор упал на колени, но не издал ни звука. – Эти звери армейские троих завалили! Борову майор нож в глаз воткнул! Тварь в погонах, мутант кровожадный!
Он еще раз ударил Титомира, и тот повалился лицом на землю – все так же молча.
– Поднять его!
Двое других схватили пленного, поставили на ноги.
– Там же еще капитан был? – уточнил охранник.
– Капитан три пули словил. И двигался после того, прикинь? Чалому в лоб маслину заслал. У них с майором пистолеты с глушаками были, как и у нас… Я капитана добил, больше нет его. А ты шагай, тебя там очень ждут!
Он снова ударил пленника, и отряд вошел во двор. Дверь закрылась, донеслись голоса, удаляющиеся шаги. Стукнула вторая дверь, и стало тихо.
Красный Ворон запахнулся в плащ, сунув руки в карманы, уставился на вышку. Вверху за скошенным окном пентхауса мерцало пятно розоватого света – там горел «светляк», как у воргов.
Титомир внутри. Ведьмак внутри. «Доминатор» тоже внутри, хотя на него Красному Ворону, в общем, наплевать. Интересно, что Ведьмак собирается делать с майором?
Ворон зевнул. Нельзя все время поддерживать силы огневкой, а полтора часа сна за сутки, с учетом того, сколько ему пришлось двигаться, это слишком мало. Он по-настоящему устал, но нечего и думать о том, чтобы уйти отсюда. Надо оставаться и наблюдать – до рассвета несколько часов, и за это время много чего может произойти. Непослушными пальцами левой руки он нащупал оставшиеся на дне кармана орешки и несколько сушеных ягод. Достал, бросил в рот и принялся медленно, задумчиво жевать. Под утро часовые на постах засыпают чаще – можно все же попробовать пробраться в вышку и убить майора, а дальше будь, что будет. Он ждал целый год. Подготовил засаду на Станции, все спланировал… Теперь Ворон был готов умереть, чтобы довести дело до конца.
Он снова зевнул – широко, натужно. Скрипнула дверь возле ворот, и за ограду вышли трое. Один споткнулся, второй толкнул его, раздраженно проворчал. «Шагай, придурок!» – донеслось до Ворона. Он прищурился, сообразив, что знает всех троих: бандит по прозвищу Минус, с которым столкнулись на Станции, Татуха – один из подручных хозяина вышки, – и боец из Комплекса, Пригоршня. Этот что тут делает?
Оглядевшись, троица быстро направилась в северном направлении.
Красный Ворон разжал пальцы, выронив на землю оставшиеся орешки. Спать больше не хотелось. Ему вдруг стало очень, очень интересно, что будет дальше.
* * *
Пригоршня осознавал, что зомбирован. Понимание пришло почти сразу после того, как в лаборатории Ведьмак вытащил из его черепа «партнера». Как он это сделал, что за приспособу использовал – черт его знает, Пригоршня не видел.
Тогда они с Архаром втащили в лабораторию гипера, бросили на пол, и потом хозяин приказал лечь вниз лицом на медицинскую койку. Пригоршня повиновался. Вверху зажужжало, что-то придвинулось к затылку, он ощутил над собой дыхание Ведьмака… Башку дернуло – вроде из нее вытащили гвоздь. Закружилась голова, зрение само собой расфокусировалось. Мир распался на пиксели. В ушах зашумели голоса, их заглушил свистящий шелест. Завоняло жженой резиной, потом запахло сиренью. Хоровод красок, всполохи огней, тысячи лиц, стремительно сменяющие друг друга… Темнота.
– Встань, – велел Ведьмак.
Он раскрыл глаза и выпрямился, ощущая пустоту в голове. Хозяин пинцетом держал «партнера». Теперь из черного шевелящегося комочка торчали не короткие жала, а пара волосков – длинных и расходящихся на отростки потоньше. Их покрывали крошечные слизистые капли.
– Сейчас я дам тебе «эйфорийку», – сказал Ведьмак, в то время как Архар затаскивал на койку гипера. Тот дернулся, приходя в себя. – Это небольшой артефакт, его надо проглотить как таблетку. Будет действовать два часа. Внизу ждут Минус и Татуха, они знают, куда идти. Слушайся Минуса. Рюкзак с деньгами не выпускай из рук, защищай ценой своей жизни. Ты должен отдать его только мне.
– Да, хозяин, – ответил Пригоршня.
Когда он спускался по лестнице, в пустоте его сознания появилась странная мысль: а зачем он, собственно, старается? Ради чего? То есть, это она сначала показалась ему странной, но быстро превратилась в нормальную, логичную мысль.
Очнись, Пригоршня! Эй! Ты – солдат, охранник из Комплекса, пусть и беглый, влезший в разборки местных бандитов и сталкеров… но это не значит, что ты должен слушаться хозяина. Да и какой он хозяин! Доморощенный исследователь артов, никакой он тебе не командир, а человек, зомбировавший тебя!
Наверное, Ведьмак раньше ни разу не проделывал это с другими шаманами, пусть даже малоопытными. Он морочил «бликом» мозги обычным людям, и у него всегда получалось, поэтому он не допускает мысли, что шаман способен справиться с его внушением…
Едва Пригоршня четко осознал, что может не подчиняться, обруч треснул. Это сопровождалось вспышкой боли. Они с Минусом и Татухой в тот момент выходили за ворота, и Пригоршня споткнулся. Осколки обруча впились в мозг, он тихо застонал. Будто пилой кромсают! Татуха пихнул его в спину:
– Шагай, придурок!
Боль постепенно стихала, янтарные осколки растворялись, как ледышки в горячей воде. Пригоршня оглянулся на Татуху – и понял вдруг, что и тот зомбирован.
