– Так значительно лучше. А теперь посмотри на это чудо, хотя подозреваю, что в своих грезах ты видел этот предмет многократно.
– Грезы скрывают истинные формы. Я хочу увидеть их.
Поуп улыбнулся, затем неспешно развернул холст и, подержав на руках шкатулку, открыл ее с выражением крайнего благоговения на лице.
– Ох! – выдохнул мастер.
– Именно так. Золотая пантомима.
– И то, что мы видим в ней, – это еще не вся ее сущность.
– Вот именно, – согласился Поуп, глядя, как куклы кружатся под звуки волшебной музыки.
Они молчали до конца представления, после чего Поуп закрыл шкатулку и посмотрел на мастера увлажненным взглядом.
– Я отнесу ее в сокровищницу.
– Отнеси и возвращайся. Я должен сказать тебе…
– Да, я понимаю.
Поуп завернул шкатулку, прихватил один из светильников и вышел через пролом в стене. Потом спустился еще на один ярус и оказался на одном уровне с берегом.
Здесь находились золото и другие сокровища, которые удалось накопить за четверть века практики в здешних местах. Сундуки ломились от монет и камней, серебряных кубков и подсвечников, палладиевых блюд и платиновых статуэток. Однако дороже всех этих богатств – Поуп это знал – был ларец с дюжиной позолоченных кукол.
Настороженно осматриваясь, словно тут могли быть посторонние, он пристроил ларец на крышке одного из сундуков и с облегчением вдохнул воздух, проникавший со стороны моря через дюймовую трещину в скале. Однако, не удержавшись, Поуп снова взял шкатулку и открыл крышку, чтобы в который раз насладиться волшебным представлением.
Вернувшись в грот, где мастер дожидался его рядом с приглушенным световым столбом, Поуп опустился на камень и перевел дух. Ответственность за сохранность святыни ордена прицепов давила на него, не давая ни есть, ни спать. Однако теперь она была надежно укрыта, и он мог немного расслабиться.
– Я многое узнал, брат Поуп, – произнес мастер.
– Что же ты узнал?
– Тот остров, где живут морские грабители, он несет нам угрозу.
– Рано или поздно это должно было случиться.
– Их предводитель, «сребролюбивый Людвиг», задумал наведаться на наш остров.
– Но он же почти не виден!
– Не виден, но тот, кто настроен на поиск, обязательно заглянет под каждый куст.
– Ну и пусть наведается – ничего не найдет!.. – возразил Поуп.
– Я вижу картину, когда он на острове ночью.
– Ночью? И какой с этого толк?
– Он видит искрящееся золото.
– Искрящееся золото? Да как же это возможно?! – воскликнул Поуп, вскакивая с камня.
– Он видит искрящееся золото, – упрямо повторил мастер. – Он жаждет получить его сразу, целиком, вместе с золотой пантомимой.
– Этому не бывать! – снова закричал Поуп и, выхватив морской тесак, полоснул им по каменному полу, высекая искры.
– Спокойствие, брат Поуп, оставь эмоции, мы с тобой другой породы.
– Другой породы, – повторил Поуп, убирая тесак в ножны. – Что же нам остается делать?
– Ты пугаешь меня своей человеческой эмоциональностью, брат.
– Хорошо, мастер, я понимаю, что это было глупо, говори дальше, – согласился Поуп и потер ладонями лицо, чтобы сосредоточиться.
– Должники в порту Пронсвилля погибли.
– Они должны были погибнуть. Как они погибли?
– Один получил удар ножом под ребра… в воде…
– В воде?
– Я так вижу, – развел руками мастер. – В морской воде. А другой сгорел от силы инвентора.
– Стало быть, пытался предать, – догадался Поуп.
– Стало быть, так, – кивнул мастер.
– Мои люди остались в городе, и они нашпигуют Овцера стрелами, едва он выглянет на улицу.
– Вонунсаги?
– Конечно, вонунсаги, но… – Поуп сделал паузу. – Они не полноценные руллинги – у меня было мало времени на работу с ними, но первоначальную задачу я им поставил, и они были готовы рвать всех, на кого я укажу.
– Они не рвали.
– Что?
– Они не смогли порвать – их намерение было слишком слабым перед силой этого Овцера, точнее, его новых наемников.
– Новые наемники? Постой, мастер, я должен вспомнить…
Поуп вернулся на камень и сжал голову руками, чтобы повысить концентрацию.
– Ах да, я вижу, в чем была ошибка, но теперь, увы, этого нам не вернуть.
– Это еще не самое страшное, брат Поуп.
– А что же страшное?
– По твоим следам идет корабль.
– Корабль?
– Корабль. Три десятка экипажа и четверо главных гостей. Они несут самую большую опасность, а наша сила задевает их лишь частично, как будто их кто-то покрывает.
– Но кто?
– Увы, это пока выше моих возможностей. Я вижу ситуацию, я вижу наши возможности там, где вы приказываете мне смотреть.
– Мы не приказываем, мастер, ты сам глядишь куда хочешь!.. – закричал Поуп, понимая, что мастер приближается к той границе, где, вспомнив свою личность, может обрушить их общий мир, такой привычный, но такой хрупкий.
Они оба испугались этой границы и несколько минут сидели, тяжело дыша, понимая, что им угрожало.
– Скажи, мастер, тот корабль…
– Они совсем близко – десять часов, не больше.
– И чего они хотят?
– Их мысли только о золотой пантомиме.
– О, только не это!..
– Увы, брат Поуп, они посланы Овцером, чтобы украсть у нас золотую пантомиму.
– Ну, так уничтожь этих дерзких, мастер!.. Уничтожь!.. – снова потерял самообладание Поуп и вскочил с камня, потрясая кулаками.
– Хорошо, я ударю.
– Сильно ударишь? – уточнил Поуп, приходя в себя.
– Всеми силами, что дает мне инвентор, – схитрил мастер.
– Хорошо, пусть так, но я больше не хочу видеть их у себя за спиной. В прошлый раз ты их уже бил силой инвентора, и где результат?
– Какие у тебя претензии к силе инвентора?
– Никаких, – выдохнул Поуп. – Пойду вздремну. Устал очень, четверо суток на ногах.
– Иди, это самое правильное. Я сделаю все, что смогу.
– Ударь по кораблю – прошу тебя.
– Ударю, брат, ударю.
61
«Ну что, братцы, разбирайте камни!»
Это была первая фраза Мартина, когда они оказались на борту судна, предоставленного им рыботорговцем Овцером.
