– Спасибо, – пробормотал Рони. Кто-то из сержантов протянул ему тряпицу, и он стал протирать возвращенные жала.
– Мессир Дик, тот сержант, что принес их… – начал было Герман.
– Путь лекари натрут ему спину репейным маслом, и к утру он оклемается, – бросил Дик, не оборачиваясь, и сразу пошел в сторону шатра, где квартировала команда Мартина. – Пойдемте, гости дорогие, покажете мне, как вы обжились.
Затем колдун остановился и, повернувшись, взглянул на слегка растерянных гостей.
– Ну, идемте же, идемте. Здесь так мало новостей, мне ужас как хочется с вами поболтать.
85
Пока озадаченные гости возвращались в свой шатер, мессир Дик прибавил светильнику фитиль, по-хозяйски подтащил к столу потертый табурет и сел на него, с улыбкой уставившись на новичков.
– Давно я не видал такого народа! – сообщил он.
– Какого народа? – уточнил гном.
– Нет-нет, никаких насмешек. Давайте же, садитесь, хочу порасспросить о вашем житье-бытье. Вы ведь из Пронсвилля?
Мартин прошел к своему топчану и сел. Другие тоже расселись по местам.
– Да, из Пронсвилля, – подтвердил он.
– Совсем не кашляешь, – заметил ему Дик.
– Да, отпустило, – согласился Мартин.
– А почему вас тут все боятся? – напрямик спросил Рони.
– Ты же вроде в нужник торопился? – напомнил Дик, усмехаясь.
– Да, точно! – подскочил Рони и, оставив на этот раз арбалет, выбежал из шатра.
Все засмеялись.
– Так почему вас боятся? – напомнил вопрос Мартин.
– Лунной магии нужна вода, а все здешние и есть вода, вот им и страшно.
– А мы другие? – спросил Бурраш.
– Да. Вот ты дерево, а гном – земля.
– А я? – заинтересовался Мартин.
– Вы с Рони трава. Но он трава зеленая, а ты какой-то обожженный.
– Солома, что ли?
– Нет, я же сказал – обожженный.
Послышался топот – это торопился Рони, чтобы не пропустить ничего интересного.
– Так что с моим вопросом? – спросил он, заскакивая в шатер.
– Твои друзья тебе расскажут. А ты расскажи нам, в кого стрелял.
– Ах, это! – Рони кивнул и сел на свой топчан. – Писарь это был, мы его уже не раз встречали.
– Почему «писарь»?
– У него руки в чернилах, – пояснил Ламтак. – Только непонятно, Рони его, выходит, подранил?
– Подранил, – подтвердил Дик.
– А прежде наше железо сквозь него просто так пролетало, – вспомнил Мартин.
– Очень может быть, – согласился Дик. – Но это было в ваших краях. С другим климатом, как любят тут повторять. Вы и не подозреваете, с кем здесь говорите и кому пожимаете руки. Встретили бы их у себя дома – ахнули!
– Злодеи? – сразу спросил Рони.
– Нет, не злодеи. Но другие. Позже вы разберетесь.
Дик поднялся, и на его шее звякнули цепочки из белого металла, на которых были подвешены маленькие колокольчики без язычков.
– Отдыхайте, завтра вам предстоит нелегкий день, а я смогу дрыхнуть сколько угодно.
Сказав это, колдун вышел, Рони выскочил следом, собираясь что-то спросить, но тут же вернулся с растерянным видом.
– Ты чего? – спросил Мартин.
– Он пропал! Его там нет!
Мартин вздохнул и завалился на топчан.
– Давайте поспим немного, слишком много у нас тут приключений.
– Так оставался бы дома, там ни приключений, ни богатого жалованья, – поддел его Бурраш, и Ламтак хихикнул.
– Шутники, – пробурчал Мартин и зевнул. Та немочь, что он испытал всего полчаса назад, оставила его, и он чувствовал себя в порядке, не считая легкого привкуса крови.
«О чем же он меня спрашивал? О чем терзал?» – спросил себя Мартин, вспоминая страшный сон, но уснул, так и не ответив на этот вопрос.
86
Едва хозяин ввалился в хижину, двое слуг подхватили его под руки и заквохтали, как встревоженные птицы.
– Ваша милость, господин наш, что приключилось? – наперебой затараторили два безглазых карлика, укладывая его на мягкое ложе, выстеленное мхом и овечьими шкурами.
– У вас кровь! У вас есть кровь, никогда бы не подумал!..
– Уймись, Фима! – прикрикнул на коллегу другой карлик.
– О-о-о! – простонал их хозяин, морщась от боли. Он испытывал такие страдания, что пока даже не замечал, о чем лопочут его слуги.
– Не командуй мне тут, Роба, мной командует только его милость!.. – заметил Фима и встряхнул длинными, почти до пояса, космами, похожими на бурые водоросли.
В некогда пастушьем жилище немного попахивало тиной, хотя прежде здесь стригли овец и стоял стойкий овечий запах.
– Фима… – простонал хозяин. – Овцы в загоне еще остались?
– Еще четыре штуки, ваша милость!
– Пойди нацеди крови…
– Слушаюсь, ваша милость, сейчас принесу!
Карлик сдернул со стены кривой тесак и, подхватив медный котелок, выскользнул из хижины.
– Роба… – позвал хозяин.
– Слушаю, ваша милость!
– Полковник Ороса являлся?
– Являлся, обещал зайти вечером.
– Нельзя вечером, ох… – хозяин с трудом повернулся на бок. – Нужно сейчас же.
– Позвольте, я помогу вам, господин.
– Нет!.. Срочно вызывай полковника!.. Немедленно, это очень важно!..
– Как прикажете, но мне больно смотреть на вас, хозяин!
– Ты все равно не сможешь помочь мне, Роба! Топай давай, мне нужен полковник!
Карлик вздохнул и, отойдя в угол хижины, стал топать по земляному полу, выбивая определенный ритм. Так продолжалось минуты две, а затем последовал ответный толчок, и в хижине заскрипели стены.
– Ишь ты, услышали! – сказал Роба и стал разбирать ответное послание.
– И что там? – спросил хозяин.
– Уже идут, ваша милость, но обстановка сложная, подземные реки быстры, они идут против течения, все-таки вокруг горы.
– Но они будут?
– Непременно, ваша милость. Говорят, за полчаса прибудут, даже обломав клыки.
– Ну, посмотрим, – пробурчал хозяин и перевернулся на раненую спину.
Распахнулась дверь, и появился Фима с котелком, полным свежей овечьей крови.
– Вот она, ваша милость! – торжественно объявил он, поднимая над головой котелок. – В прошлой овце-то крови было куда больше!..
