– Все двадцать лет. Я ведь счастливчик, Зена.
Мартин облизал ложку и положил на стол.
– У меня и погоняло воровское было – Счастливчик.
– Удивительно, – покачала головой Зена.
– А мне удивительно, что седая прислужница запросто поговорила с рыбным королем Овцером, к которому и с ротой королевских гвардейцев не пробиться. Как ты это объяснишь, Зена?..
– Вот именно, как? – повторил Рони.
Пришло время отвечать Зене.
– Когда я была моложе, он ко мне клеился.
– Клеятся к белошвейкам, Зена, – заметил Мартин. – Или к молодым прачкам. Ты же говорила, что водила дружбу с ворами.
– Ну, хорошо, – кивнула Зена и отхлебнула ягодного настоя. – Мы здесь свои, кочевряжиться не буду. Я была Зена-Огонь, грабила за городом обозы. У меня была банда в пятьдесят два ножа, и как-то раз я обнесла Овцера, он потом за мной полжизни убийц гонял, едва уцелела.
– Это похоже на правду, – высказался Рони. Зена в ответ усмехнулась и покачала головой.
– Теперь понятно, почему ты нож «перышком» называла, – сказал Мартин.
– Разве называла?
– Да, пару раз проскочило.
9
Чтобы не опоздать на встречу с заказчиком, Мартин с Рони вышли загодя и попали в центр города в самый разгар утренней торговли.
Со всех сторон надрывались зазывалы. Потоки возов с разной всячиной двигались во всех направлениях и сталкивались на перекрестках. Извозчики ругались, местами случались потасовки, но Мартин с Рони обходили места конфликта и двигались дальше – сегодня у них были неотложные дела.
Однако совсем избежать утренней толкучки им не удалось. Возле Канатной улицы со стороны Шелковой слободы случилось столкновение подвод. Образовался затор, люди пошли кругом, и местные щипачи бросились снимать нектар, пока не рассосалась удобная оказия.
Мартин шел первым, за ним – Рони. Когда толстые торговки с корзинами перегородили им ход, пришлось остановиться, и в эту пору отряд щипачей разом атаковал всех, кто встал на перекрестке.
Кто-то заорал, хватаясь за мошну, другие и вовсе не заметили, однако Рони прихватил карманника за руку и вывернул так, что тот заорал, прося пощады.
– Не ломай, человек! Не ломай – ошибочка вышла! Думал, братец мой Леопольд, а оказалось, другой человек – пусти, гад, ни за что калечишь!..
– Неужели ни за что, если ты не по делу кныкаешь, босяга?! – ответил Рони, отпуская карманника.
Воришка отряхнулся и, не оценив благородного жеста, крикнул:
– Ты кого босягой объявил, путаный?
– За путаного распутывать будешь, – сурово пообещал Рони.
– Ай, пойдем, – махнул рукой Мартин, увлекая за собой Рони, в то время как карманник растворился в толпе.
Они прошагали еще полквартала, когда из-за очередного угла выскочила шобла из дюжины молодых воров, и у каждого в руках был кривой портовый нож.
Предводителем стоял тот самый карманник, которого прихватил Рони.
– Ну что, портянка деревенская, ответишь за босягу? – спросил тот, ухмыляясь, и редкие прохожие поспешили перейти на другую сторону улицы.
– А ты ответишь за путаного, босяга? – в тон ему ответил Рони, снимая с пояса дубинку.
– Ну, все, путаный, сейчас за все ответишь!.. А ты, седой, отваливай, может, и выживешь!..
– Согласен, – поднял руки Мартин. – Отваливаю.
– Мартин, ты что – бросишь меня? – удивился Рони.
– А чего такого? Это же не черные орки, кучка засранцев – минута работы, и только.
– Эй, ты кого засранцами назвал?! – взревел один из молодых воров, широкоплечий, с обломанным морским тесаком в руках.
– Прошу прощения, господин хороший, уже отваливаю к стене. Прошу прощения…
Смешно раскланявшись, Мартин слегка смутил всю воровскую компанию и отошел к стене на противоположной стороне улицы.
– Начинайте, я пока орешков погрызу!.. – сказал он, делая рукой разрешающий жест.
– Дай я ему башку снесу, Шкиза! – проорал здоровый.
– Не бухти, Грузный, сначала этого уделаем.
Воры стали наступать на Рони, обхватывая полукольцом.
– Не стой на месте, бей по флангам! – подсказал Мартин, пытаясь разгрызть первый орех.
– Чего ты?! – оглянулся Грузный.
– Я говорю – штаны у тебя драные, должно, задницей на забор сел.
– Ах ты!..
Договорить Грузный не успел, Рони атаковал именно его фланг, нанося разящие удары тяжелой дубинкой из можжевелового дерева. Воры падали, тотчас вскакивая, шипя по-змеиному и демонстрируя, что им все нипочем, но Рони снова бил их по голове, и те снова падали, больше не поднимаясь.
Лишь один из них, самый хитрый и проворный, смог зайти Рони за спину, однако получил удар по голове и свалился на мостовую.
– Ну и как ты не заметил? – возмутился Мартин, убирая дубинку на пояс.
– Я не знаю, – развел руками Рони, переводя дух. – Выпустил его из внимания, их-то вон сколько.
И он обвел взглядом стонущих, едва дышащих и лежащих в полном беспамятстве воров.
– Я же тебе говорил – не смотри на того, кого бьешь, смотри вообще! Повсеместно! Ты и раньше в морду получал, оттого что смотрел прямо!..
Рони вздохнул и пожал плечами.
– Ну не смог я его увидеть, что теперь, сожрешь меня?
– А вы правда воры? – спросил неожиданно пришедший в себя вожак шоблы.
– Привет, Шкиза, доброго здоровья, – сказал ему Мартин.
– Вы и говорите, как воры…
Шкиза сел на мостовой, растирая ушибленный лоб.
– Мы были ворами, но теперь мы перестали ими быть, – пояснил Мартин.
– Как это?
– Решили начать жизнь честных людей.
– Решили сделаться лохами, – перевел на язык воров Рони.
– Разве так бывает? – поразился Шкиза.
– Ну, как видишь, – пожал плечами Мартин. – Мы ботаем на воровской фене, но мы ни при делах.
– Не при делах, – повторил Шкиза.
– Всего хорошего, приятель, – сказал Мартин. – И поторопись, колокольчики городской стражи все ближе.
И действительно – напуганные прохожие уже сообщили стражникам, и теперь те бежали к месту драки, изумляя округу звоном колокольчиков на шлемах – так было заведено королевскими прокурорами много лет назад.
10
К высокому забору, за которым находился дом рыбного короля Овцера, Мартин с Рони пришли за четверть часа до второй стражи. Стукнув в ворота, Мартин подождал, когда в кованом окошке появится охранник, и сказал:
