Мартин закричал от ужаса, обхватил толстую змею обеими руками и, напрягшись так, что сверкнуло в глазах… перекусил ее пальцами.
Оторванный кусок змеи стал бешено вращаться и так врезал Мартину в грудь, что тому показалось, будто его лягнул мул.
Отлетев к самой воде, он закашлялся, а порванная надвое змея продолжала скручиваться и раскручиваться, разбрызгивая черную кровь. Потом от стены отвалилась особенно большая глыба, поднявшая волну, перехлестнувшую островок.
Густав застонал, и Мартин бросился к нему.
– Ты как?
– Эта тварь… ранила меня…
– Куда? Ой, вижу…
Рана была такой огромной, что в нее можно было просунуть руку, и Мартин в ужасе подумал, что остался один под землей и выбраться отсюда у него нет никаких шансов.
– Как ты… Ты ловко с ним справился… – проговорил Густав и, приподнявшись, сел, зажимая рану на животе длинными пальцами.
– Что же теперь делать? – растерянно произнес Мартин.
– Чуть передохнем и поплывем дальше.
– Но как же твоя рана? Она большая!..
– Ничего, сейчас я ее стяну… Посижу и стяну, а как выберемся – полечусь…
– Вот это да, – поразился Мартин. – Люди так не могут.
– А морлинги… не умеют прудовиков… руками рвать, – усмехнулся Густав и тут же сморщился от накатившей боли.
– Это была змея?
– Нет, это было жало прудовика. Он прятался там – за стеной, откуда и метнул в меня жало…
– И где он теперь? – спросил Мартин, с опаской озираясь.
– Уплыл вниз. Без жала он подохнет.
– Уф! – выдохнул Мартин. – А это не по его норам мы лазили?
– Угадал… Ну ладно, давай спускаться потихоньку…
– А ты точно уже можешь плыть?
– Думаю, не развалюсь. А оставаться здесь опасно, глостеры идут по нашим следам.
И, держась рукой за живот, Густав стал заходить в воду.
117
Они плыли долго, спускаясь по спокойным водам, прыгая на порогах и путаясь в водорослях. Там, где была такая возможность, позволяли себе отдохнуть, и пару раз морлинг терял сознание, а Мартин боялся, что тот не очнется. Но Густав справлялся.
На очередном большом и сухом острове они остановились на ночлег.
– А глостеры? – спросил Мартин, который едва переставлял ноги.
– Они отстали, мы слишком быстро двигались. Спи давай. Через полночи поплывем дальше, а там скоро будет сухо и воздух.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую, – ответил Густав, ложась на спину и вытягивая длинные конечности. – Кстати, вон там, на водовороте, крутится тот самый прудовик…
– Где? – оживился Мартин и, посмотрев по сторонам, увидел черное блестящее тело невиданного зверя размером с крупную корову. Оно медленно раскачивалось на волнах и ударялось в каменную стену.
Мартин еще немного посидел на гранитном песке, а затем лег и вскоре забылся тяжелым сном. Он не видел никаких картин и образов, только ощущал приливы страха, доходившие до осязаемой боли. Когда спустя несколько часов Густав разбудил его, Мартин был рад, что этот невнятный кошмар закончился.
– Ты как? – спросил Густав.
– Не могу сказать точно, но плыть в состоянии.
– Ты кричал.
– Правда?
– Да, поэтому я и проснулся. Но это хорошо.
– А как твоя рана?
– Открылась, когда я спал, и вытекло немного крови… Но сейчас я снова соберусь, и мы поплывем.
Вспомнив о прудовике, Мартин стал вертеть головой, но не нашел его.
– А куда он мог деться?
– Прудовик-то? Сожрали, наверное.
– А кто?
– Другие прудовики. Ну, ладно, пора в путь.
Они зашли в воду, Мартин оттолкнулся от дна и принялся грести за Густавом, который, несмотря на рану, плыл легко, словно лягушка.
– Сейчас за перекатом будет водопад – приготовься! – крикнул он.
Шум воды становился все сильнее, появилось течение. Сначала медленное, но затем оно начало ускоряться. Впрочем, Мартина не так волновало испытание водопадом, как вероятность того, что где-то под ногами уже ходили по дну ужасные прудовики, готовые проткнуть жертву своим ужасным жалом.
Наконец быстрое течение перешло почти в отвесное падение воды с большой высоты. Какой именно, понять было невозможно, поскольку Густава с Мартином то и дело затягивало в узкие туннели, заросшие длинными бородами водорослей. Некоторые из них были мягкие, другие, напротив, жесткие и больно царапали тело, но воздух был важнее, и Мартин судорожно хватал его ртом, едва оказавшись на поверхности, и торопливо дышал впрок, чтобы не задохнуться в очередной трубе.
И снова пороги, крутые повороты перед скользкими или шершавыми стенами. Пару раз Мартин видел торчавшие из глинистых берегов клешни глостеров, но течение было быстрым, и монстры терпели неудачи.
Постепенно Мартин приспособился не грести руками и управлять движением, изменяя изгиб тела, как это делал Густав. Часа через четыре этой гонки они в очередной раз вышли на песчаный островок в одной из пещер.
Воздух здесь был посуше, и в нем вилась мелкая мошкара. По поверхности воды сновали лягушки, а чуть в стороне на медленном водовороте плавали сорванные травинки – значит, где-то неподалеку была суша.
– Во-о-от, – выдохнул Густав. – Мы и добрались.
– А где мы? – спросил Мартин, приглаживая мокрые волосы.
– В гроте под домом госпожи Середы.
– Вот как? – удивился Мартин и огляделся еще раз. – Но я же падал, а мы потом все время плыли вниз. Как же мы снова оказались под этим местом?
– У вас, хуманов, совсем нет воображения, я это давно заметил, – сказал Густав, потом выхватил из воды клочок зеленых водорослей и наложил на зарубцевавшуюся рану. – Ты же проходил сквозь гору и видел, как время бежит в другую сторону. А теперь удивляешься, почему плыли-плыли, и все будто на месте. Даже непонятно, как вы захватили сушу, да еще гоняете морлингов с глостерами и воюете с орками.
– Я теперь к морлингам отношусь иначе, значительно лучше.
– Ну и зря. Морлинги для тебя враги. Если встретишь морлинга – убей, или он убьет тебя… и сожрет.
– Но ты же другой?
– Ну, на тебя я, допустим, не нападу, потому что мы знакомы лично. С остальными поступлю как придется.
– Но вы же вроде можете питаться рыбой, морским зверем. Зачем нападаете на людей?
– Морлинги и глостеры убивают и сжирают людей не потому, что им нужно их мясо. Они сжирают врагов как военные трофеи.
