– Добро пожаловать, – сказал кто-то, протягивая руку. – Вы с Карговского?
Коля улыбнулся:
– Да.
– Припозднились что-то. Сто сорок восьмой уже три часа как здесь.
– Мы его сразу отпустили, – сказал Мичман, помогая взойти на трап Маше и детям. – А сами задержались, чтобы проверить, не появится ли еще кто.
– Понятно.
– Ты, Колька, познакомься с тезкой-то, – по-доброму посоветовал Мичман встречающему моряку. – Он тоже Николай. Рыбников!
– Тот самый?
– Так точно…
Моряк похлопал Колю по плечам, приобнял. От него сильно пахло куревом.
– Рад, что вы добрались.
– Я тоже…
Кажется, это все же был сухогруз. Но сейчас он больше походил на маленький город: контейнеры, оборудованные под жилье, образовывали освещенные тусклыми фонарями улочки, в тихих закоулках стояли надежно закрепленные надувные плоты, похожие на палатки; вдоль борта, словно по набережной, гуляли парочки, пахло едой и дымом…
– Все новоприбывшие какое-то время живут здесь, – объяснял Мичман, куда-то ведя гостей. – Но вы, думаю, в гостинице не задержитесь. Главное – ознакомьтесь с правилами. Каждому новичку придется пройти экзамен.
– Так велит Кодекс? – с плохо скрываемой иронией поинтересовался Коля.
– Да, – совершенно серьезно ответил Мичман. – Рад, что вы это поняли.
Они свернули в освещенный тупик, где контейнеры стояли в три этажа.
– Мы разрешаем разводить костры в специально отведенных местах при соблюдении мер пожарной безопасности, – сказал Мичман, остановившись возле бочки, в которой тлели угли. – Пищу раздают два раза в день, но вы можете готовить и сами, если найдете из чего. Самое главное: не конфликтуйте с соседями. Все спорные вопросы решаются Управляющим Советом. Я вхожу в него, так что не стесняйтесь обращаться ко мне. Нам тут не нужны склоки, драки и смертоубийство…
Несколько человек выглянули из своих келий, подошли ближе, привлеченные разговором. Средних лет женщина угостила мальчишек леденцами. Молодой человек, лицо которого было обезображено не успевшим зарубцеваться ожогом, принес откуда-то лавочку, предложил Маше сесть возле пышущей жаром бочки. Она с благодарностью приняла это предложение, усадила рядом Анжелу. Людей вокруг становилось все больше.
– Здесь собрались разные люди, – сказал Мичман. Он снял с плеча автомат, поставил его около лавочки, присел рядом, грея руки. – Постарайтесь с ними подружиться. Теперь мы как одна семья.
– Именно так! – раздался веселый голос из-за спин собравшихся людей. – Одна семья!
Какой-то человек, скрывая лицо под тенью капюшона, медленно пробирался к огню, раздвигая, расталкивая людей. Наконец он вышел вперед и протянул руку Коле:
– Привет, земеля.
Из бочки вырвался язык пламени, его отсвет согнал тень с лица человека.
– Ты?!
– Ага! Не ждали?!
Ухмыляющийся Женька стоял перед ними, широко расставив ноги, нагло разглядывал Машу.
– Вы знакомы? – спросил Мичман. – Это хорошо, что у вас уже есть здесь друзья.
– Друзья? – тупо перепросил Коля. – Друзья?
Его словно оглушило. Он видел только эту ухмыляющуюся харю и не знал, что делать.
Зато Маша знала.
Она схватила автомат Мичмана, щелкнула флажком переводчика огня и нажала спусковой крючок прежде, чем кто-либо успел опомниться.
Женька упал.
Маша шагнула к нему, встала над ним, корчащимся, и выстрелила еще раз, и еще, и еще, и еще.
Люди бросились в стороны.
Коля держал рвущегося Мичмана.
Мальчишки сосали леденцы.
Анжела улыбалась.
Девочке казалось, что за спиной мамы стоит папа и одной рукой придерживает дергающийся с каждым выстрелом автомат…
