Из приведенных фактов следует, что в лице означенной диверсионной группы мы имеем дело с чрезвычайно дерзким, изобретательным и опасным противником, применяющим для своих атак действия, не характерные для стандартных приемов Советов. Русскими диверсантами руководит опытный командир, прошедший специальную подготовку. Из показаний захваченного на позициях 388-го полка русского пленного явствует, что фамилия этого командира Волков, он носит звание «лейтенант», что, очевидно, является маскировкой, поскольку офицер с такими навыками не может иметь столь низкий чин. Скорее всего, фамилия «Волков» тоже ненастоящая. В настоящее время, по показаниям пленного, «Волков» находится в расположении 388-го полка русских, где совместно с его командиром полковником Кутеповым готовит новые операции. Как известно, атаки вермахта на позиции Кутепова до сих пор были безрезультатными. На этом отрезке фронта русские дерутся умело, нанося нашим частям чувствительные потери. Не приходится сомневаться, что полк, усиленный диверсантами «Волкова», создаст существенные трудности германским войскам в выполнении плана по захвату Могилева.
Вследствие вышеизложенного предлагается направить в тыл противника группу опытных немецких диверсантов, поручив ей уничтожить «Волкова» и Кутепова.
Начальник оперативного отдела группы Гудериан оберстлейтенант Генштаба Фриц Байерляйн. 20 июля 1941 г.».
Резолюция:
«Одобряю. Поручите эту акцию самым опытным и решительным специалистам. К выполнению приступить немедленно. Гудериан».
* * *
Олег
После операции «Светляк» Кутепов меня припахал. На фронте установилось затишье: немцы приходили в себя, подтягивали новые танки, чего-то там шебуршились в своем тылу; полковник решил, что не стоит терять спокойные деньки. Рано утром прислали бойца с пишущей машинкой, отвели укромный блиндаж и велели диктовать все, что я предварительно наговорил полковнику при личном разговоре. И не просто диктовать! Облечь мысли и воспоминания в форму докладной записки о тактике и стратегии применения танковых войск в этой войне.
Оказалось, что рассказывать – это одно, а писать аналитическую записку – совсем другое. Я не штабист, бумаги сочинять не умею. Предстояло вспомнить, чему нас обучали в училище, книги, которые читал в зоне. Из последних – отсеять шелуху из досужих умствований и соображений авторов. Насытить теорию примерами – историческими и из собственной практики. И, главное, изложить все простым и понятным языком. Не роман пишем – пособие для танкистов…
Мы трижды начинали и трижды уничтожали написанное. Писарь, наконец, взмолился:
– Товарищ лейтенант! У меня бумаги мало, а копирки – и вовсе в обрез! Вы, чем сразу диктовать, сначала подумайте!
Вот крыса штабная – учить взялся! Я за кобуру, вскочил. А тот испуганно втянул голову в плечи. Злоба сразу и остыла. Писарь мне достался жалкий: тщедушный солдатик по имени Яша. Его длинный крючковатый нос украшали железные очки с толстенными стеклами, да и весь сам был какой-то нескладный и мятый. Не строевик.
– Ты как в армию попал? – спросил, выразительно глянув на очки.
Покраснел писарь, опустил взгляд.
– Говори! Теперь-то чего?
– Таблицу окулиста выучил, – промолвил солдатик чуть слышно. – Наизусть. Главное было разглядеть, какую букву в строке показывают.
Я покачал головой.
– Лет тебе сколько?
– Восемнадцать!
«Врет, поди. Хорошо, если семнадцать».
– Из нашего класса только меня и взяли, – похвастался Яша, подтвердив догадку. – Остальным в военкомате велели подрасти.
– А тебя из-за какого умения?
– На машинке печатать могу. Военком спросил, и вот.
«А ведь и в самом деле редкость. Пишущая машинка в СССР в это время… Да еще пацан, не барышня… Это у нас поголовно на клавиатуре стучат».
– Где научился?
– Мама машинисткой работает. К ней на службу ходил, смотрел. Теперь пригодилось. В жизни многое надо уметь, тогда не пропадешь.
«Не тому мама учила, – подумалось мне. – Твои одноклассники окончат школу, пойдут в военные училища, пока доедут к фронту – половина войны пройдет. Кто-нибудь да уцелеет. А вот тебе с твоим носом в плен лучше не попадать. С ходу шлепнут – и фамилию не спросят. У немцев насчет евреев пунктик…»
– Я временно в штабе, – продолжил откровенничать Яша. – Заменить некем. Вот обучу кого-нибудь и попрошусь на передовую!
«И вермахт сразу наложит в штаны! Стоит Яше взять винтовку… Побегут! От одного вида… Ой, парень».
– Товарищ лейтенант! – сказал писарь. – Вы не спешите. Меня мама учила: если не получается, надо не спешить. Остановиться, подумать… Вы как в школе: вступление, основная часть и заключение. У меня по сочинению всегда «пять» было.
– Ладно. – Предложение Яши было дельным. Мама у этого заморыша и в самом деле не глупая. – Только и ты не стучи бездумно. Увидишь, что не туда меня несет, скажи! Вместе подумаем…
С этого момента работа пошла. Я ходил по тесному блиндажу, рассказывал, Яша слушал, затем молотил по клавишам, словно из пулемета. Я подходил, смотрел. Неуклюжие мои слова, попадая на бумагу, становились четкими, гладкими и правильными. Кутепов умел подбирать людей. Яшу к передовой подпускать нельзя: такие, как он, в штабе полезнее. Умело составленной бумагой можно не только задницу прикрыть, но и жизни людям спасти. Это если наверху какой-нибудь дури от полка потребуют.
Во время диктовки я ловил на себе восхищенные взгляды писаря. Похоже, он считал меня героем. Пацан… Как там в фильме из моего времени? «Жить захочешь, не так раскорячишься!»
Дважды к нам заглядывал Кутепов. Окидывал взглядом обстановку, кивал и уходил. Я знал, чего хочет полковник. Передышка на фронте долго не продлится, надо успеть, пока самолеты еще летают в Москву…
И мы успели. Облегченно вздохнул, продиктовав последнюю фразу. Яша стал раскладывать листки по экземплярам, в это время в блиндаж заглянул боец.
– Товарищ лейтенант! – выпалил он, щурясь – с солнца в блиндаже было темновато. – Там вас спрашивают.
– Кто? – Отвлекаться не было времени – записку следовало подписать, отнести, проследить, чтобы пошла в первую же почту.
– НКВД! – ответил боец, понизив голос. – Из Могилева.
Мысленно чертыхнулся и вышел. Какого рожна им надо? Из-за прокола со званиями? Или Кутепов проговорился? Это плохо. Начнут теперь мурыжить: кто да откуда? С каким заданием прибыли в СССР? Попробуй докажи! Из будущего я ничего не принес. Ни ноутбука, ни сотового телефона, ни гранатомета «Шмель». Только мозги, вернее, то, что в них было перед тем, как меня грохнули…
– Их двое прибыло, – рассказывал посыльный, вышагивая рядом. – Предъявили документы, представились. Один сказал, что к товарищу полковнику, второй спросил вас. Товарищ полковник сейчас на передовой, начальник особого отдела – тоже. За ними послали, ну, а вы – рядом. Эти двое – строгие!
