Мальчик протянул руку, и Денис сделал шаг к нему. Равный! Наконец-то у него появятся семья и друзья – настоящие, а не те, которым от Дэна что-нибудь нужно. Эти полуразумные всегда смотрели на него с презрением и страхом. Они звали его недоэмиоником – словно Денис по собственной воле остался в Москве и посмел выжить, приспособиться к условиям, которые завлекали и убивали их.
Люди чувствовали: он не такой, как они. Это было ясно и Дэну, однако только сейчас до него дошло: не он ущербен, а все остальные существа, называющие себя людьми, несовершенны по сравнению с ним.
Зона всего лишь научный эксперимент. Идеальный полигон для создания настоящего человека, и Дэн стал им давным-давно. Он не виноват. Его насильно забрали из семьи, выкрали полуразумные обезьяны, для которых удел слуг – потолок их развития. Конечно, они станут сопротивляться, но Хозяевам достанет силы расширить Зону хотя бы до размеров континента. А потом будет весь мир, вся планета!..
«Властелин мира», – название вплыло в сознание, словно выплывшая из глубин рыба блеснула на солнце золотистой чешуей.
– Сколько пафоса, – прошептал он и помотал головой, будто физическое действие могло вытеснить давление на разум.
Денис говорил с мальчишкой, и только это спасло его от полного подчинения. Надави на него вся мощь коллективного разума, и он стал бы безвольной марионеткой, пополз бы к ногам мальчишки, как остальные, – обливаясь слезами, размазывая сопли и шепча о любви и преданности. Конечно, сынком, как Выдра, эмионика он не называл бы, но вот братишкой…
Дэн посмотрел на своих спутников и невольно усмехнулся. Он действительно не хотел быть как они. Он презирал их и ничего не мог поделать с чувством гадливости и презрения. Действительно, полуразумные существа. Скот.
Стаф наверняка назвал бы это чувство гордыней, однако Денис даже отдаленно не желал иметь ничего общего с тем, кто посылает людей на смерть или убивает их, а потом идет в дом с крестом на крыше, зажигает свечу и считает, что очистился от этого греха. И ведь снова идет – подставляет и убивает. Падаль. И ведь не назовешь иначе.
– Встать!!! – У него зазвенело в ушах от собственного крика. Однако остальные послушались его. Вопль человека, почти ставшего сверхсуществом, дошел до них лучше, нежели зов эмионика – того, кто человеком не станет уже никогда. Иной раз быть переходным звеном не так уж плохо – эффективнее так точно.
Дэн усмехнулся чужой, кривой улыбкой и по-птичьи склонил голову к правому плечу. Мысли затопил тихий смех и ехидное замечание: «Если вам кажется, будто вы новоявленный демиург, вначале выведите прыщи у самого себя, юноша, а потом приставайте к окружающим с этой чушью». Денис не сомневался: будь его спаситель и проводник здесь, он обязательно сказал бы нечто подобное.
Кто сказал, что все люди плохи? Нельзя смотреть на Лёху и видеть миллионы Лех. Невозможно считать всех мужчин Стафами, а женщин – Лолами или Тамарами. Это неверно по сути. Потому что есть хотя бы Ворон, да и о Выдре за эти часы Денис стал много лучшего мнения, нежели за все года знакомства. А еще – смешной академик Шувалов, талдычащий о российском бардаке и коррумпированной распределительной системе средств. Наличествовал прекрасный специалист и хороший, пусть и преследующий собственные цели психиатр Хазаров. Да и официантка Верочка не имела ничего общего с волчицами в овечьих шкурах. Денис самолично перегрыз бы глотки тем, кто захотел сделать бы из них рабов.
Вероятно, это заявление было не менее пафосным, чем выдал эмионик. Однако несостоявшийся «братик» его понял абсолютно и попытался ударить в ответ.
Алик заорал и схватился за уши, хотя стоящую мертвую тишину не поколебал ни единый звук. Крысы в тоннеле угомонились тоже – они и не заходили сюда никогда. Эмионик оказался превосходным мастером иллюзий и отменным поставщиком ночных кошмаров.
Выдра стиснул зубы и замер. Он достал нож, но это единственное, на что его хватило. Вряд ли ему достало бы сил метнуть его в эмионика. Однако он старался хотя бы не потерять рассудок, потому и схватился за бритвенно-острое лезвие. На пол закапала кровь, но он и не заметил этого.
Лёху же, видимо, посчитанного совсем уж отбросом человеческого общества – естественно, не без чтения нелестного мнения Дениса о его человеческих качествах, – эмионик оставил без внимания. И тем совершил первую ошибку. Леший передернул автомат и даже сделал несколько выстрелов в направлении мальчишки. Ему, разумеется, не удалось поразить цель, но эмионика он удивил и отвлек, а иного подарка Дэну и не требовалось.
Он упал на колени. Голова раскалывалась, будто ее сдавили обручем в районе висков и теперь медленно сжимали. Однако пока что он не утерял ни воли, ни сознания. Взять автомат и выстрелить Дэн не смог бы. Однако пальцы будто сами собой нащупали коробочку шокера.
Денис не считал этот прибор хоть сколь-нибудь опасным, тем более – оружием. Вероятно, именно поэтому эмионик, ориентирующийся на его мнение и представление об окружающем, и позволил выхватить шокер. Утапливая кнопку, Дэн продолжал искренне не верить в то, что из затеи что-нибудь выйдет. И сам же удивился, когда с иголки-дула ударила синяя ветвистая молния. Она была удивительно красивой и висела в воздухе много дольше пары секунд. Видимо, психические волны, распространяемые эмиоником, как-то влияли и на физические законы. А возможно, Дэн сам уже повредился умом от происходящего.
Мальчишка заорал и отступил. Сияние померкло, и Денис решил, что ослеп, очутившись в кромешной тьме. Он не чувствовал ни тела, ни своей группы, все затопила дезориентирующая и ослепляющая боль. А потом заработал фонарик Выдры, и Дэн сумел подняться и заорать.
– Наверх, на станцию. Скорее! – Он кричал именно это, но рот выдавал какие-то нечленораздельные звуки.
Впрочем, это было не важно, кажется, люди, входившие в группу, теперь понимали его без слов. Денису вовсе не хотелось думать, что сотворил с ними то же, что любой эмионик делал со своими слугами. Он точно не желал любви и подчинения. Прошла длиннющая секунда, пока Дэн с облегчением понял, что Лёха ненавидит его по-прежнему.
Он вспрыгнул на платформу, словно кто-то дал ему для ускорения пинка. Протянул руку Выдре, помогая забраться. Не подумав, ухватился за раненую руку, но бывший помощник Стафа даже не пикнул. Адреналин притушил боль, а Дэн сейчас транслировал волны ужаса. Он единственный знал, что ползет в темноте, подбирается к ним, открывает зубастую пасть…
– Алик! – заорал он, но было поздно.
Единственный его друг коротко вскрикнул и исчез в пасти подземного монстра, столь смешно прозванного кокодрилло и так наглядно продемонстрированного в очередном кошмаре эмиоником.
Лёха выбрался сам и даже хотел открыть огонь по монстру. Выдра едва остановил его, а Денис из последних сил передал приказ остановиться и бежать наверх. Мутант не любит солнца, он не полезет за ними!
Алик был мертвее мертвого, и Дэн даже не оглянулся, когда мчался по ступеням, периодически спотыкаясь и боясь думать, насколько может оказаться быстр мутирующий аллигатор. Лёха бежал рядом. Выдра тащил его за плечо, хотя уже чувствовал боль и сцеплял зубы.
