Они сели в сани, поднялись над домами и взяли курс на северо-восток, туда, где в сгущающихся снежных тучах, освещенная прожекторами, виднелась Останкинская башня.
– Эх, льдышки-мартышки, если бы снег повалил! – воскликнул снеговик. – Устроили бы мы нечисти веселый шабаш! Пусть бы она в сугробах увязла.
– Снег, говоришь, повалил? Это будет прикольно! Дай только вспомню, как это делается, – Снегурочка ненадолго задумалась, а потом хлопнула в ладоши и крикнула: – Тучи: первая, вторая, третья, слушай мою команду! Беглым огнем, пли! Сбросить весь снегозапас!
Тучи надулись, словно большие белые киты, и из них вдруг повалил снег. Он валил такими тяжелыми хлопьями, что вскоре на ближних к Останкину улицах его нанесло уже по пояс. Прохожие увязали, встали трамваи, остановились машины на дорогах. Сани Снегурочки неслись в сплошной белой пелене, а снизу доносились удивленные, восхищенные, испуганные голоса: «Да что же это? Ничего не понимаю! Поразительно!»
– Класс! Они меня послушались! – обрадовалась Снегурочка. – А теперь метель! Эй метель, слышишь меня? Начинай свою пляску!
В тот же миг завыла метель, и весь снег, взметнувшись, оказался в воздухе. В одно мгновение исчезли и расплывчатые пятна горящих фонарей, и окна, и небо – все слилось в диком снежном танце. Ваня изо всех сил вцепился в борта саней. Он уже не понимал, где земля, где небо, не видел ничего вокруг. Только Снегурочка, Сугроб и олень Васька чувствовали себя в родной стихии. Снегурочка стояла на передке саней и движениями рук управляла метелью, словно опытный дирижер оркестром. Сугроб лихо пел старинную снеговиковскую песню, начинавшуюся словами: «Снеговики, ура, вперед! Мороз и стужа нас зовет!», а олень Васька, не дожидаясь понуканий, несся во весь опор, так что у седоков лишь ветер свистел в ушах.
Вскоре они были уже у Останкинской башни. Никто из охранявших Останкино милиционеров не видел саней, пронесшихся над оградой и мягко опустившихся в нескольких метрах от башни. Ваня неосмотрительно шагнул с саней и сразу провалился с головой. Хорошо, что Сугроб успел ухватить его за шиворот и вытащить наружу.
– Эй ты, голова два уха, поосторожнее! – сказал он и протянул мальчику сплетенные снегоступы.
– Тихо! Сюда кто-то летит! – шепнула Снегурочка.
Ваня пригляделся и сквозь снегопад увидел мелькавшие в небе темные точки. Точки увеличивались, приобретали очертания, рассекали метель – и на широкое пространство перед башней опускались летательные устройства, из которых, кряхтя, выбирались старые ведьмы и резво выскакивали молодые.
Если старые ведьмы предпочитали древние метлы и ступы, то молодые прибывали в роскошных иномарках – «БМВ» и «Мерседесах». В железнодорожном вагоне, который катила дюжина скелетов, приехали черти, а в ржавом автобусе, еще совсем недавно валявшемся на свалке за городом, примчались упыри и оборотни. Ничего не видя сквозь метель, нечисть натыкалась друг на друга, увязала в сугробах и ругалась.
– Вот уж не ожидали такого от Кощея! Другого места выбрать, что ли, не мог, черт костлявый? То ли дело Лысая гора! – возмущались одни.
– Еле дорогу нашли! Половина наших в пурге заблудилась! – жаловались другие.
– А где Кощей? Не прибыл еще? – спрашивала у всех косая на левый глаз и перекошенная на правый бок хромая ведьма, прилетевшая в украшенной черепами ступе. «Вы ее знаете? Это сама чертова бабушка!» – уважительно шепталась за ее спиной нечисть.
– Да нет, бабуся, пока не видно, – отвечали ей.
– Ась? Громче говори, милочка! Ничего не слышу! – скрипучим голосом говорила чертова бабушка.
Пока нечисть делилась последними сплетнями, Снегурочка прокралась к брошенным ступам и незаметно стащила три темных ведьминских плаща. В один плащ она завернулась сама, а два других протянула Ване и снеговику. От плаща пахло затхлостью и мышами, зато в нем мальчик мог спокойно разгуливать среди нечисти, не опасаясь быть узнанным.
Внезапно рев метели был перекрыт страшным воплем, и на поляну перед Останкинской башней обрушилась ступа. В ступе сидел Кощей Бессмертный, тер лоб со вздувавшейся на нем шишкой и на чем свет ругал Бабу Ягу:
– Ты что, старая, не видишь, куда летишь?
– Разве я нарочно? Поди полетай, когда все гляделки залепило! – оправдывалась Баба Яга.
А дело было вот в чем. Не заметив сквозь метель Останкинской башни, старуха врезалась в нее. Весь удар принял на себя лоб сидящего с краю Кощея. Не будь он бессмертным, ему пришлось бы плохо.
Увидев Кощея, все приглашенные на шабаш почтительно склонили головы. Он откинул плащ и выпрямился во весь свой немалый рост. Сухим пальцем с длинным желтым ногтем Кощей очертил в воздухе круг, и внезапно сразу в нескольких местах вспыхнули костры. Не было ни сучьев, ни дыма, ни копоти – костры пылали прямо на снегу, а над ними с визгом летала нечисть.
Позволив молодым ведьмам полетать и размяться, Кощей топнул ногой, а затем с усилием, словно раздвигая что-то невидимое, поднял над головой раскрытые ладони. Тотчас вокруг Останкинской башни возникла волшебная преграда. За ней выла метель, но внутрь снег не мог пробиться. По краям преграды запылали факелы, распространяя смрадный и удушливый запах серы.
– Кощей поставил невидимую стену! Теперь никто не сможет ни войти сюда, ни выйти. Никто нас не подслушает, – доносился со всех сторон одобрительный шепот.
Теперь, когда снегопад прекратился, Снегурочке, Сугробу и Ване сложнее стало скрываться, и, не очень надеясь на свои плащи, они нырнули за одну из брошенных машин. Тем временем Кощей отдал приказ, и черти с ведьмами стали громоздиться друг на друга, образуя подобие трона. Наступая без разбора на ноги, головы, туловища своих подданных, повелитель поднялся на трон и остановился на его вершине.
– Где ушастая ведьма? Позвать ее сюда! – потребовал Кощей.
Из толпы нечисти выдвинулась слепая морщинистая ведьма, левое ухо которой было огромным, точно парус.
– Меня зовут Ухо Настороже, повелитель! У меня самый чуткий слух в мире. Я слышу, о чем шепчутся травы в лугах и как роют свои ходы дождевые черви, – сказала она.
– Хватит болтать! – прервал ее Кощей. – Отвечай, ты слышишь, где сейчас Дед Мороз?
Ведьма привстала на цыпочки, развернула ухо и стала прислушиваться. Вся нечисть затаила дыхание, чтобы не мешать ей.
– Я слышу топот копыт ледяных коней. Слышу, как они несутся по северному лесу, – сказала ведьма.
Кощей потер сухие ладони и ухмыльнулся. Железная челюсть у него в кармане защелкала зубами.
– Великолепно! Значит, старикан уже скачет сюда! А с собой ли у него первое мгновение нового тысячелетия?
– Я слышу, как у него в кармане в ледяной шкатулке звучит что-то маленькое и нетерпеливое.
– Это оно... первое мгновение... – прошептал Кощей и, внезапно повысив голос, крикнул: – Где глазастая ведьма? Позовите ее!
