На улице в нелепых позах валялись убитые – русские и турки. Трупов было много, на одном из перекрёстков – просто завал из тел. Видимо, бой был жестоким.
Гренадёр привёл Андрея к командиру. Непонятно было, кто он по званию, – до погон армия пока не додумалась, не переняла.
– Вот, в плен взял, – сказал гренадёр.
– И на что он мне сдался, башибузук твой?
– Я не башибузук, не осман, – подал голос Андрей. – Я фортификатор, подданный Его величества короля Франции.
– Да? – удивился командир. – А по одежде не скажешь.
Он внимательно осмотрел Андрея:
– И по-нашему лопочешь чисто. Веди-ка ты его к Апраксину или Лефорту, пусть решают, что с ним делать.
Гренадёр кивнул:
– Выходи.
Они вышли из палатки, и гренадёр задумался: бой в городе ещё продолжался, слышалась пальба пушек. Где искать Апраксина?
И солдат повёл Андрея к Лефорту.
В лагере у Лефорта был свой шатёр, вокруг – охрана из лейб-гвардии.
Конвоир доложил о пленном начальнику караула, тот кивнул и ушёл в шатёр. Вернувшись, сказал:
– Ожидай, занят Лефорт.
Понятное дело, боем руководить надо, не до пленного.
Мимо пробегали порученцы с донесениями, офицеры.
Неожиданно караул вытянулся во фрунт и поднял фузеи «на караул». Недалеко показался долговязый молодой человек с развевающимися тёмными волосами. Был он нескладен: длинное тело, ноги в высоких ботфортах, маленькие, не по росту, ступни. Лицо бледное, под носом топорщились короткие усики. За ним семенила, едва поспевая, свита.
Тёмные глаза молодого человека скользнули по Андрею. Ба, так это же сам государь Пётр!
Андрей не сразу узнал царя – на гравюрах и портретах он выглядел несколько иначе. Придворные художники явно приукрашивали, да и одежда на царе не была парадной: простой синий кафтан и шляпы на голове нет.
И Андрей решился – другой возможности могло не быть.
– Рад приветствовать тебя, царь Пётр Алексеевич, – громко сказал он.
Пётр, уже проследовавший мимо, остановился и повернулся к Андрею:
– Кто таков? Почему не помню?
– Мы не встречались ранее. Французский фортификатор Андрэ Мишель Куртени! – Андрей слегка, с достоинством, поклонился.
– Фортификатор? – заинтересовался Пётр. – Как сюда попал?
– Взят в плен в Азове вот этим гренадёром.
Пётр подошёл к солдату и хлопнул его по плечу:
– Молодец, хвалю! Иди к себе в полк. А ты со мной!
Пётр нырнул в шатёр, Андрей – за ним. Следом заторопилась свита из трёх офицеров.
Внутри, у походного стола, над которым висела масляная лампа, стоял Лефорт – в камзоле и с припудренным париком на голове. На столе – самодельная карта Азова и крепости, рисованная от руки и составленная явно по сведениям лазутчиков или пленных.
– Франц, смотри, какую птицу я тебе привёл! Фортификатор французский именем Андрэ. На османов работал, в плен взят.
– Да? Он может знать о крепости.
– Кстати, он разумеет и по-русски.
– Э, как там тебя?
– Андрэ, – Андрей снова слегка, но учтиво поклонился. – Мишель Куртени.
– Подойди, посмотри на карту.
Андрей подошёл к столу, всмотрелся.
– Вот здесь, здесь и здесь, – он показал рукой, – стоят пушки – на чертеже их нет. Тут – арсенал. Общая численность турецкого войска – семь тысяч человек.
Пушки он видел сам, а о численности помнил из исторических книг.
Пётр и Лефорт переглянулись:
– Эх, почему ты раньше к нам не попал?
– Я не воин, я инженер. В плен попал случайно.
– Ну да. А что ещё о крепостях сказать можешь?
– Я был на строящейся крепости рядом с Керчью.
– Покажи где, – Лефорт развернул настоящую карту Крыма.
– Она вот здесь, будет прикрывать дорогу на Геленджик. Строят её турки под руководством европейских фортификаторов.
– На какой стадии строительство?
– Полагаю, ещё года два-три до завершения. Им приходится пилить камень и возить его по морю.
– Опять море! – воскликнул Пётр.
– Позволь сказать, государь, – склонил голову Андрей.
– Молви.
– Прости за личное мнение, но Азов русские не возьмут.
– Это почему?
– С моря судами в крепость подвозят провизию, порох, ядра. Осаждённые не знают нужды в еде, хорошо одеты, у них достаточно припасов. Стены крепости прочны. Сам подумай, зачем им сдаваться?
– Верно мыслишь, француз. Но ты плохо знаешь русских воинов! Мы возьмём крепость!
– Без блокады с моря – никак. Военная наука говорит, что без полной блокады не получится. Осаждённые должны страдать от голода и жажды, быть постоянно, днём и ночью, обстреливаемы из мортир и пушек, жить в постоянном страхе. Тогда они вынуждены будут сдаться, дух сопротивления будет сломлен.
– Ты смеешь перечить государю? – удивился Лефорт. – В темницу его!
– Пётр Алексеевич, я правду сказал, какой бы горькой она ни была. Если случится по-моему, возьмёшь на службу?
– Вот шельмец! Я не забуду о тебе. Если возьму крепость – тебя повешу в назидание. А нет – так тому и быть, возьму.
Офицер из свиты вытолкал Андрея из шатра. Караульные тут же схватили его под руки и потащили на другой конец лагеря.
Темница представляла собой длинный полуразрушенный саманный сарай. Кое-где в крыше были небольшие прорехи.
Андрея втолкнули вовнутрь сарая и заперли за ним двери. Но он успел заметить, что возле сарая есть охрана.
Внутри царил полумрак и были люди, в основном татары и турки. Но нашёлся и европеец.
Андрей осмотрелся и прошёл к нему:
– Приветствую тебя, брат по несчастью! Честь имею представиться, Андрэ Мишель Куртени.
– Антонио Боско, итальянец.
– Тебя-то как сюда занесло?
– На судне пришёл, стекло на продажу привёз.
– Так ты торговец?
– Угадал. Но сейчас мы оба пленники. И положение наше хуже, чем у этих, – итальянец кивнул на турок.
– Почему?
– Любая война рано или поздно кончается. Этих пленных обменяют на русских, а мы кому будем нужны? Османам? Нет!
Итальянец был явно сильно расстроен и угнетён своим положением.
– Русские такие варвары! От них можно ожидать чего угодно.
Разговаривали они на французском.
