– Разговор случайно в окружении Петра слышал. Вот про что слышал, про то и говорю, – соврал он.
И ведь сущую правду дьяку сказал! Только не разговор чужой он слышал, а из истории доподлинно знал.
У дьяка от услышанного пропал аппетит. Он снова опростал рюмку, не чокнувшись с Андреем и не произнеся тост. В другое время такое поведение показалось бы Андрею обидным – но не сейчас. Похоже, дьяк был огорошен известием и никак не мог прийти в себя. И лёгкий хмель выветрился – дьяк выглядел абсолютно трезвым.
– Это же надо, как всё поворачивается, – словно про себя произнёс дьяк.
– Что, Алексей Митрофанович? – не понял Андрей.
– Разве я сказал что-нибудь? Да это я так, мысли вслух. Ох, не зря мы с тобой сегодня встретились, новость важная!
– Давай уж откушаем, стол ломится…
– Допрежь выпьем.
Андрей наполнил рюмки. Он ниже дьяка по всем позициям – по чину, званию, положению, поэтому разливать вино должен. И рюмка гостя пустой стоять не должна.
На этот раз дьяк сказал коротенький тост:
– За нас! Круговерть, я чую, поднимается. За то, чтобы уцелели да знакомство наше продолжилось!
Они чокнулись, выпили, и дьяк набросился на закуски-заедки. Он повеселел, похоже – нашёл выход.
– Ты, Андрей, позволь мне тебя так называть, на русский манер, уезжать не торопись, обожди маленько. Пётр тебя к себе призовёт – любит он мануфактурщиков, особливо кто с пониманием. А ты ему потрафил, цену на пушки не задрал. Очень ему это по сердцу! Никак чином тебя пожалует. Ты дворянин ли?
– Не сподобился.
– Расти будешь, точно говорю. И про меня потом не забудь.
– Не забуду.
– На слове ловлю!
Андрей усмехнулся. К высоким чинам и званиям он не рвался, хотя в чинах был свой плюс – они позволяли войти почти в любые двери. Сейчас он кто? Владелец мануфактуры, положение – чуть выше зажиточного купца. Правда, Пётр уважал тех, кто занимался любым производством, будь это пушки или ткани, стекло или мачты для кораблей, пеньковые канаты или пуговицы для солдатских мундиров.
Боярин сытно рыгнул:
– Пора и честь знать. За угощение и важную новость – спасибо. – Дьяк помедлил.
Андрей намёк – если это был он – понял. В кармане у него лежали приготовленные золотые монеты, не чета серебру, а уж медью давать подношение и вовсе смешно. Он достал золото и демонстративно надкусил одну монету, а потом всё ссыпал в карман дьяку. Тот кивнул благосклонно:
– Надо будет чего – сразу ко мне. Чем смогу, подсоблю. А ты вроде парень ничего, с соображением. Мыслю я – знакомство обоюдополезное будет. – Дьяк кивнул на прощание и вышел.
Андрей потёр руки – дело сладилось.
Через пару минут в дверь постучал половой:
– Ещё чего-нибудь изволите?
– Счёт.
Андрей рассчитался, оставив чаевые. Трактир этот ещё может пригодиться для деловых переговоров – как и сам половой. А у прислуги память крепкая, особливо когда им в карман денежка упала.
Андрей не спеша дошёл до своего постоялого двора. Мысль мелькнула – надо в Москве свой дом купить, да со двором. Когда обоз с пушками прибудет, есть где разместить. И обязательно возок приобрести – как у дьяка. Пешком, как простой люд, не след ходить – это вопрос традиций. Боярин вон хоть десять метров идти, а всё равно на возке, чтобы все видели – благородного звания человек едет. Андрей же, хоть и не дворянского звания, этикет быстро понял. И деньги в оборот пускать надо, новые рудники в Вятском крае прикупить – либо на новом месте организовать. Время у него есть, обдумать можно, поскольку крепкий тыл имеется в виде мануфактуры. Эх, надо было с дьяком насчёт нового производства поговорить! Он бы посоветовал, что сейчас потребно. Ну да это ещё успеется, не завтра уезжать.
В хорошем расположении духа он заявился на постоялый двор.
Работники его сидели в трапезной и встретили Андрея восторженными криками. Стол был уставлен посудой с объедками. Мастера были выпивши, но откровенно пьяных он не увидел.
– Посиди с нами, хозяин, уважь!
Ну что же, уважить можно, это их трудами и старанием пушки получились добротными.
Андрей заказал ещё кушаний – кур жареных и вина, а когда принесли заказ, поднял кружку и сказал краткий тост:
– За наши пушки, чтобы не подвели. За ваши руки, чтобы из нужного места росли!
Он выпил вино до дна, немного закусил и дал старшему серебряную монету:
– Рассчитайся.
И направился к себе в комнату. Он хотел полежать, обдумать, да и заснул.
Утром раздался стук в дверь. Она отворилась, и в щель просунул голову половой:
– К тебе, господин хороший, посыльный. В форме, тебя требует.
– Я сейчас!
Но голова полового исчезла, а на пороге возник бравый офицер. По форме Андрей не смог понять ни чина его, ни полка, в котором он служит.
– Ты Андрэ Куртени будешь?
– Я.
– Пополудни сего царь Пётр Алексеевич тебя у себя видеть хочет.
Сказав это, он повернулся и вышел.
Чего-то подобного Андрей ожидал. Плохо, что после вчерашнего застолья он дверь не запер. А в комнате – серебряные деньги за пушки. Непростительно – за такие суммы голову запросто свернуть могут.
Андрей оделся, привёл себя в порядок. Парадного мундира не было – опять промах, ещё одна заметка на память. Он распорядился старшему поставить у дверей пару мастеровых из своих, мануфактурных, и вышел.
Глава 5. Важные покупки
Андрей шёл не спеша. На улицах было грязно, и ему не хотелось выпачкать сапоги и пропылить одежду – всё-таки к царю идёт на приём. Об одном он сейчас жалел – платье не парадное. В этом платье он плыл на корабле, участвовал в сдаче пушек Пушечному приказу. Камзол, как он его ни чистил, был просто потёртым.
Он вывернул из-за угла к Красной площади и остолбенел: из-за кремлёвских стен поднимался густой дым, суматошно бегали и кричали люди. Никак пожар? Да как же это? В Кремле охраны полно, монастырей с монахами и послушниками – как же они не углядели?
Он побежал к Спасской башне. Выбежавший из ворот служивый в порванном на плече мундире крикнул:
– Ты куда, господин хороший? Там пожар! Не ходи, спасайся!
Андрей прошёл башню. Языки пламени вздымались над деревянными постройками, валил чёрный дым. Тяжело ухнул и замолк колокол на звоннице Ивана Великого. Какой может быть приём? Сейчас все службы должны тушить пламя. Хотя… Постройки деревянные, сухие, горят, как порох. Имущество бы кое-какое спасти да людей. Жаль!
Андрей взглянул на Теремной дворец – неужели он видит такую красоту в последний раз? Повернувшись, он вышел из Кремля.
