– Есть, командир.
Лестничный пролет, площадка. Трупы. Обобраны. Сверху с яростным криком, перекосившим окровавленное лицо, бросился кореец. С топором. «Ого. Как худо в их конторе! Совсем плёхо».
Короткая очередь из ППШ. «Двухсотый».
Тень на третьем уровне. Ствол ружья. Никита отпрянул за угол. Сноп дроби «нулевки» ветром прогудел в коридоре, задев косяк. Пластик мгновенно покрылся трещинами и дырками.
Никита полоснул из автомата в противника. Мимо. Эта дуэль обещала быть долгой. Но не для разведчика спецназа!
РГН, кольцо, щелчок. «На, держи, охотничек!».
Взрыв.
– Пыть-Ях, слева. Огонь.
Треск автомата. Топот. Дверь вдребезги. Как учили на тренировках по зачистке зданий в городских условиях.
Раненый. Контрольный в голову. Минус один. Так. Труп дымит, нашпигованный осколками. Минус. А вон убегает азиат. Очередь вслед. Упал. Минус. Не забыть проверить!
Из окна АУПа громыхнула «муха». «Значит, «Бастион» совсем рядом. И в тяжелом. Иначе Козуб по легкой пехоте не вдарил бы с РПГ-18. Надо помочь. Кем? Там же Холод и Корсар в помощь! Что-то «весло» Дена молчит. Ищет цель поважнее. Наверняка. О-о, застучал АК-107 сталкера! О-о, даже подствольником жахнул. Молорик! Воюет».
В коридоре почти зачищенного третьего этажа появился вьетнамец в желтой грязной футболке, рваной теплой безрукавке и в спортивных штанах. Но с АК-47 наперевес. И штык-нож блестит. «Это они любят! Еще с той войны. Бежит. Видно, патронов нет. Ну что ж, жду. Давай, пацан, беги!»
В двух метрах от Истребителя бегущего азиата срезал Пыть-Ях.
– Зачем? Он мой был.
– Командир, я думал, ты ступор поймал. Прикрыл.
– Ха. Поиграть с нервами своими решил? Спасибо, радист.
Пыть-Ях не услышал. Он дал очередь в другой конец коридора.
– Наших не заруби. Там Кэп с чеченом.
– Помню. Они фуфайки не носят. А там утепленки.
– Держи свою сторону, идем до синей двери.
Через пять минут спецназ занял третий этаж.
* * *
– Герда, снайпер с дыркой в глазу. «Двухсотый», – доложил Стерх, найдя блондинку в угловой комнате техникума.
– Догадалась, раз молчит. Чья работа?
– Какой-то хрен засел в лабкорпусе. Оттуда мочит.
– А-а, троицу сержанта он завалил, значит. Ясно. Плохо, черт побери! Нам остроглаз этот под боком не нужен. Справитесь? Или вы все так же настроены на нейтралитет? До ночи еще далеко, и ее еще пережить надо. А с таким накалом страстей, видимо, не всем поспать придется.
– Мы в НИИ не полезем, незачем там свои души херить! Заплатишь, Герда, – отсюда прикроем, подстрахуем, укрепточку зафиксируем. Дождемся, уведем из Зоны целехонькими. Смотри сама.
Герда думала недолго, испепеляя военстала презрительным взором. «В конце концов, Хокс есть со своими рейнджерами. Этот капитан “трехсотый”, но его солдатики пригодятся. Пушечным мясом. Стерх сам не промах и парни у него не абы кто. Пойдет!».
– Сколько?
– По десятке на брата. И мне А-Сертификат.
– Не треснет? Может, всю казну бундесвера сразу?
– Растянусь, но не тресну, – ухмыльнулся военстал. Он знал цену себе и своим ребятам.
– Торг уместен?
– Не-а. Не на рынке.
– Чего так? Скромнее надо быть, военстал. Аппетит у тебя тот еще.
– У вас круче! Изделие, подозреваю, за неделю окупит все ваши затраты. Итак?
– Вон как? Ладно. Договорились. Занимайте позиции и чтоб мне ни одна собака, ни один мудила не проскочил мимо.
– Понял. Задаток?
– Чего-о?
– Аванс. Чтоб всем спокойнее было.
– Ты сейчас на наемника похож. Обыкновенного дикого гуся.
– А мы и так в некотором роде наняты. Армией. Вашей, кстати.
– Да ясно, ясно! Не ношу таких сумм с собой. И документы тоже.
– Карта. Безнал. Хоть что.
– Вот, дерьмо! На… Подавись, – Герда вынула из потайного кармана пластиковую карточку Райффайзенбанка.
– Что там? Кредит? Оплата коммуналки?
– Пшел вон.
– Сенк… ой, ауф видерзеен, медхен!
– Коз-зел!
Стерх вышел, пряча карту в нагрудный карман разгрузки, а Герда долго стояла, соображая и строя план дальнейших действий.
На улице громыхало и трещало. Но это была совсем не весенняя гроза.
Глава 4
Зона. Туманск. 28 апреля 2016 г.
Туманск, шепотом называемый в Зоне Мертвым городом, в этот весенний день был не совсем мертвым. Такого количества и разнообразия обитателей в одном месте, да еще и на военном положении, Зона не видывала. Город оживился, наполнился людьми, мутантами, звуками и огнем. Большая часть зверья разбежалась от грохота явно не природного происхождения, но самые любопытные, голодные и злые остались – аасмены, зомби, скелетоны, снобы.
Семейка последних следовала на звук боя от канала на окраине. Голов пятнадцать. И напоролась на «Бастион», спешащий на помощь погибающему Дозору-десятке.
Вклинившись в марш-порядок сектантов с фланга, да еще так неожиданно, карлики сразу навели шухер в стройном клине фанатиков. Бастион-три вырвался вперед, получив приказ торопиться к НИИ, а Бастион-пять и Дозор-девятка, схлопотав ментальные удары снобов, распались и заняли неудобную оборону.
В сером, плотном, как минвата, воздухе с одной стороны летали бочки, кирпичи, арматура, палки и стекла, с другой – пули и гранаты. Время работало против бастионовцев: уже пали двое братьев, а Бастион-три вообще прекратил существование как боевая единица секты. Это прискорбное известие донельзя огорчило и разозлило основной отряд поддержки.
Убойный огонь из всех стволов превратил улицу Энергетиков в ад, а половину карликов в трупы. Но уроды не собирались отступать и с еще пущим рвением обрушили ментальную мощь на людей.
Это сыграло спецназу на руку. Мало того, что отряд полностью пробрался в здание НИИ, так еще и с ходу овладел половиной корпуса, не понеся потерь, а у противника уничтожил до полувзвода бойцов. Разведчики постоянно корректировали действия по связи, успешно отремонтированной радистом, а современное оружие, сплоченность и огромный опыт позволили почти без труда и пыли претворить задуманное в жизнь. План операции выполнялся четко по пунктам, спецназовцы вкупе с местными профи слаженно и быстро продвигались вперед: группа захвата рвалась вверх, пока вспомогательное звено занимало оборону нижних этажей института.
Выбить из корпуса последних азиатов не составило особого труда. Обессиленные, безоружные, голодные гастарбайтеры потеряли боевой настрой, валились с ног и начали сдаваться. Они пали духом, а сбой в проведении операции положил конец алчным желаниям – им не за что стало сражаться. Бойцы ГОНа не могли расстреливать жалких безоружных людей, семенящих, подняв вверх грязные руки, и покорно падающих на колени. На этот раз вразрез приказу командира.
