Книга Зона Посещения. Избиение младенцев, страница 49. Автор книги Александр Щеголев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зона Посещения. Избиение младенцев»

Cтраница 49

– Здравствуй, дружок, – сказал Эйнштейн с нежностью, – давно не виделись.

Чудак он все-таки, этот парень. Крейзанутый.

Артефакт как артефакт, воображение не поражает. Мало ли в Зоне уникальных штучек? Если с каждой игрушкой здороваться, никакого рассудка не хватит.

«Попрыгунчик» и вправду чем-то был похож на кубик Рубика, во всяком случае – по размеру. Только формы не кубической. Немного вытянутый, несимметричный. Короче, близко к параллелепипеду, но не к прямоугольному, а с наклонными ребрами. По первому впечатлению – не цельный, а составной, как, собственно, и кубик Рубика.

– Разрешишь? – спросил Эйнштейн у Горгоны, протягивая руку.

– Валяй.

– Смотри, – сказал он тогда мне. – Думаешь, почему мы назвали эту штуку «попрыгунчиком»?

Он взял параллелепипед в руки, с усилием сместил один из углов (внутри словно чмокнуло, такой странный немеханический звук), и вдруг… предмет исчез!

У меня екнуло в груди. Сейчас Горгона закатит сцену, мелькнула мысль… За моей спиной что-то громко стукнуло. А девушка сидела как сидела, невозмутимо перебирая многочисленные сережки в ушах.

– Посмотри туда. – Эйнштейн с грохотом встал, отодвинув кресло, и указал в сторону подиума. Заведение, хоть состояло при офис-центре, было с претензией, имело танцплощадку и маленькое подобие сцены – возвышение с местами для музыкантов. Такой же элемент престижа, как и парадная винтовая лестница в холле.

Я развернулся и тоже встал.

Ресторан при свете ожил, заиграл отблесками, наполнился красками. Любо-дорого посмотреть, если тебе не мешает пыль и тоскливое запустение… Артефакт лежал на подиуме, у края. Возле стойки с микрофоном. Это ярдах в четырех-пяти от нас.

– Телепортация в действии, как она есть, – прокомментировал босс. – Иди, возьми, подержи в руках, – предложил он мне. – Детка, ты разрешаешь? – спохватился он.

Горгона в ответ только щекой дернула.

Я подошел к подиуму и поднял вещь. Исключительность момента пока не осознавал, это накроет меня позже. Телепортация… «Попрыгунчик» был легким и на ощупь металлическим.

– Он весь подвижный, и углы, и вообще, – послал мне Эйнштейн через зал, вызвав краткое эхо. – От того, как и что ты сдвинешь, зависит, в каком направлении случится перенос.

– Я попробую, – сообщил я.

– Держи строго горизонтально, иначе он скакнет вниз. Тогда сам за ним в подвал полезешь.

Держа, как сказано, я провернул левый от себя угол.

Сначала ничего не понял. Стою в одной из трех VIP-лож, окружающих подиум, и смотрю на то место, где только что находился. Тот столик у окна, за которым мы сидели все это время, вообще остался совсем в другом конце. Наконец понял…

Эйнштейн, сминая столы и стулья, ринулся ко мне, Горгона – за ним, а я перелез через ограждение ложи и встал, ожидая друзей-компаньонов. Они подбежали, Эйнштейн бросился меня ощупывать и осматривать, крутить так и сяк, словно боялся найти дефект, потом несколько успокоился и выдал вслух:

– Оказывается, он телепортирует не только сам себя…

Да уж. Трудно с этим спорить после того, как тебя, не спросив, перенесли на пять ярдов вбок и аккуратно поставили, а ты не знаешь, благодарить или возмущаться.

Никто и не спорил, стояли мы молча, смотрели друг на друга. Челюсти отвисли, а моя – ниже всех. «Джек-попрыгунчик» по-прежнему был у меня в руках. Я отчетливо ощущал токи, идущие от артефакта, через руки – в грудь, в мозг, и дальше, глубже, еще дальше и глубже… хотя что там у меня за мозгом, кроме вечно ждущей тьмы?.. Это друг, понял я.

Или хозяин, прошептал скептик внутри меня.

– Как ты? – задал Эйнштейн дежурный вопрос.

– Годен, – сказал я ему.

– Какое сегодня число, помнишь?

– Куда б вас послать, чтоб не обиделись?

– Что-нибудь болит? Голова? В животе? Суставы? Врачу бы тебя показать…

– Вся сила в подробностях, говаривал один патологоанатом, описывая каждый из многочисленных фрагментов расчлененного тела.

Он расслабился, обнял меня, не сдерживая счастливых чувств:

– Питер! Если хохмишь, значит, это ты.

– А то кто же?

Натали теперь смотрела на меня с нескрываемой завистью.

– С тобой что-нибудь подобное было? – спросил у нее Эйнштейн.

– Отвали.

– А с кем-нибудь из сталкеров твоего отца?

– Отвали, сказала!

– Вот и я про такие чудеса не слышал. Никогда и ни с кем, даже близко. «Попрыгунчик» до сих пор людей не перебрасывал. Питер-то у нас, похоже, особенный!

– Вы мне, мальчики, главное, отдать его не забудьте, – сказала Горгона, вынула артефакт из моих рук и пошла прочь из ресторана.

Принцессы – они такие ранимые…

Странное, если честно, настроение было после «прыжка». С одной стороны, весело и спокойно, каждую клеточку наполняла уверенность, что в моей жизни все супер, а станет еще лучше. И одновременно одолевало ощущение, что вот-вот придет понимание чего-то огромного, чего-то, имеющего вселенские масштабы, надо только чуть напрячься и ухватить это понимание за хвост… наваждение.

– Дядя Эли, помните антигравитационный столб? – позвал я босса, собиравшего разбросанные брикеты. – Я тут размышлял, по какому критерию этот долбаный «гравиминус» выбирает жертвы, на что действует, почему его не обнаружить ни пробником, ни гайками. И вспомнил «дождь наоборот». По-моему, все дело в воде.

– Ну у тебя и повороты! И что – вода?

– Аномалия поднимает вверх только то, что содержит молекулы воды. Например, человека.

– Гениально, – рассеянно сказал он. – В человеке много воды, особенно в девчачьих мозгах… Не переживай из-за этой дурочки. Когда мы изымем «Джона», я отдам его тебе в вечное пользование. Слово офицера…

Смогу ли я теперь заснуть?

Глава 8

Он растолкал меня, когда все еще спали. Заставил покинуть пригретую лежанку в комнате охраны, сунул спецкостюм, дождался, пока я оденусь, и прошептал:

– Иди за мной.

Вывел меня на улицу, повернул лицом на восток и сказал:

– Смотри. Ты первый раз в Зоне, обязан это видеть.

Горизонт уже зеленел, яростно и стремительно. Ах, так он хочет показать мне рассвет, догадался я. Пресловутый «зеленый рассвет», воспеваемый писателями и художниками, никогда не видевшими его живьем. Бывший сталкер Антисемит, оказывается, романтик, каких поискать… Изумрудная клякса, занявшая полнеба, быстро растворялась, сжигаемая нормальным человеческим солнцем.

Я смотрел и, честно говоря, скучал, хоть и делал вид, что дивлюсь изо всех сил, чтоб не огорчить человека. Зрелище, конечно, было необычным, но не более чем, например, виденный вчера конус из облаков. Жертвовать из-за этого сном? Отвалите, как сказала бы Горгона.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация