– Первуша и Ослябя будут?
– А как же! Тебя ждут!
Они дошли до торга – там уже собрались сотни людей. Волхв влез на чью-то телегу и держал речь, убеждая народ в правоте и силе языческой веры.
– Давеча три наших воина наголову разбили два десятка княжеских дружинников. Кто, как не Макошь и Перун, дали им умение? Получается, не в силе бог, а в правде! Так идем же, братья, и придадим огню последний дом распятого бога в нашем городе!
Толпа радостно и возбужденно возопила. В руках у мужиков были деревянные дубины, вилы, но что это за оружие против хорошо вооруженных, обученных и опытных дружинников?
Волхв с помощниками держался впереди.
После вчерашнего боя Илья стал уважать Борга: не струсил, не убежал старик за спины Ильи или Первуши, а сам довольно ловко отбивал посохом нападки дружинников. Это в его-то возрасте! По прикидкам Ильи, судя по морщинистому лицу и седым волосам волхва, ему должно быть далеко за шестьдесят лет.
Чтобы избежать кровопролития, воины – Илья, Первуша и Ослябя – шли сразу за волхвом.
Вышата уже знал, что толпа с торга, подстрекаемая волхвом, двинется по самой короткой дороге, ведущей к детинцу. На этот раз воевода выставил две шеренги дружинников по десятку в каждой, а между первой и второй шеренгами находились двое дружинников с сетью и он сам – для командования.
Дружинники перегородили улицу от забора до забора. Толпа приблизилась, из нее неслись угрожающие крики, полетели камни.
Воины не реагировали.
Волхв поднял посох, и толпа остановилась. Старик сделал несколько шагов вперед, отделившись от людей.
– Пропустите нас, порождение дьявола, служители распятого бога, и вас никто не тронет!
Дружинники засмеялись – этот волхв явно сумасшедший! Он имеет наглость угрожать княжеским дружинникам! Да стоит им взяться за мечи, как эта толпа трусливо побежит вспять. И кто останется? Волхв с посохом?
Старик повернулся к трем воинам:
– Начинайте, и да помогу вам Матерь земли Макошь и Перун!
Снова, как и вчера, вперед выступил Ослябя. Он успел выпустить две стрелы, когда по команде Вышаты два десятка дружинников, прикрывшись щитами, выстроили «черепаху».
Ослябя стал бить по ногам, ранив несколько воинов: между нижней частью каплевидных щитов были щели, и стрелы находили цель. Но вот колчан опустел.
Дружинники разомкнули «черепаху» и выстроились в шеренги. Раненые ковыляли к детинцу. Смеха у дружинников уже не было, только злость.
Волхв, Первуша и Илья двинулись вперед. С обеих сторон от них были помощники волхва с посохами.
Толпа застыла на месте: слишком неравны силы, и это было очевидно. Она, как единый организм, наблюдала – чья сторона возьмет?
Первый десяток дружинников сделал шаг вперед и обнажил мечи.
Вышата обратился к двоим с сетью:
– Видите того, рядом с волхвом, долговязого? Это ваша цель. На волхва плевать, только воин!
Обе стороны сошлись, раздался звон мечей.
Вышата был уверен в своих дружинниках, хотел сам посмотреть – чем так грозен этот верзила? Почему дружина понесла вчера такие потери?
Сразу бросилось в глаза, что Ратибор – как назвал его стукач – обоерукий. Оба меча так и сверкали в его руках, как крылья мельницы при сильном ветре.
Вышата по достоинству оценил мастерство противника – в его дружине так никто не умел, даже он сам. Вести бой двумя руками сразу могли только немногие, выдающиеся воины. И что удивило Вышату – отсутствие брони. Беден и не смог купить кольчугу или настолько в себе уверен, что даже и мысли не допускает о ранении?
Вышата хотел отдать команду, чтобы шеренга расступилась, но расступаться было некому: четыре воина корчились в пыли, орошая землю своей кровью. Получалось, что перед долговязым оказался сам воевода и двое воинов с сетью. Причем все произошло очень быстро, и Вышата понял: пропусти он секунду – и Ратибор доберется до него самого.
– Кидайте сеть! – вскричал он.
Дружинники метнули сеть, которая накрыла долговязого. Вышата повел взглядом по сторонам – видят ли его воины, как умно он придумал? Но первой шеренги уже не было: двое ратников, бросив мечи, держались за глаза, выбитые посохами, остальные были ранены или убиты. А впереди стоял треск.
Повернув голову на странные звуки, воевода глазам своим не поверил: долговязый воин руками раздирал сеть! Легко, как медведь паутину! Не может такого быть, он ведь сам сеть опробовал и не смог порвать веревку, из которой она сплетена!
Страх обуял воеводу. Только что он бесславно потерял десяток воинов и рискует потерять второй.
– Отходим! – закричал он.
Шеренга попятилась, он бросился за ней и протиснулся сквозь строй, увидев на ходу, как долговязый схватил одного дружинника – из тех, кто бросал сеть, и легко свернул ему шею. Вышата слышал, как захрустели у бедняги кости позвоночника.
Дружинники отступали, а волхв и воины преследовали их, не вступая в схватку.
Толпа, видя победу, радостно заорала, заулюлюкала и двинулась вперед. Как же! Не обманул волхв, говоря о том, что на их стороне боги!
Последние десятки метров перед детинцем дружинники просто бежали.
Только они миновали ворота, как караульные захлопнули створки и заложили дубовый брус на железные крюки. Теперь пробить тяжелые, из дуба, и окованные железом ворота можно было только тараном. Но приспособлений для штурма – подвижных башен, таранов, лестниц – не было.
Детинец был построен серьезно, по всем правилам фортификации, и взять его с налета было невозможно. Толпа била ногами и кулаками в ворота, но все было бесполезно.
Волхв и воины отошли.
– Что дальше делать будем? – спросил Борг. Он полагал, что они успеют ворваться в детинец на плечах отступающих дружинников. Не удалось.
Первуша, Илья и Ослябя осмотрели стены. Высокий, метров восемь-десять тын из крепких бревен.
Первуша почесал затылок:
– Надо опробовать таран.
– Они сверху будут поливать нас кипящей смолой, и толпа разбежится, – сказал Ослябя.
– Облить с нескольких сторон маслом и поджечь, – предложил Илья. – Дружинники не успеют загасить огонь, таская воду ведрами из колодца. Хоть одна стена да прогорит, через нее и ворвемся.
– Умный совет, – кивнул Борг, – только где взять столько масла? Тут не одну бочку надо.
– Я воин, волхв. Мое дело – биться, а не масло искать. Брось клич в толпу, только отведи ее подальше, чтобы дружинники не услышали. Если каждый принесет по горшку масла, вполне получится. А я домой пойду, мне переодеться и обмыться надо, а то я как чучело огородное.
– Ступай, ты свое дело сделал, – кивнул волхв. – Полагаю – к ночи соберем и подпалим, к утру тын прогорит.
