– Зови! – коротко бросил Волхв.
Ратибор вошел с Марьей, и комната сразу показалась волхву тесной.
– Садись, Ратибор! – Марью волхв как будто не замечал.
Илья уселся и посадил девушку рядом с собой.
– Князь с дружиною в Суздаль вернулся, – оповестил воина Борг, – и для нас это известие плохое. Выступи мы сейчас – и князь решит, что бунт против него. Он призовет на помощь других князей, как это было полвека назад. Шансов у нас нет. Я принял решение уходить в Ростов. Это недалеко. Два дня ходу пешком – и земля одного княжества. Буду готовить выступление там. Не скрою, много времени надо, не один месяц может пройти. А тебе советую из Суздаля уйти. Личность ты приметная, и, если останешься, воевода тебя в покое не оставит.
– Согласен, – кивнул Илья.
– Осень на носу, за ней зима, народ в такое время не поднимешь. Осенью грязь непролазная, зимой морозы трескучие. Живи спокойно, а по весне, как земля просохнет, трава зазеленеет да смерды отсеются, иди в Ростов. Обо мне услышишь, где искать. А может, помощники мои, Похвислав или Варяжко, тебя найдут, известят. А пока свободен, и да пусть помогут тебе Макошь и Перун!
– Я понял, волхв. Просьба у меня к тебе еще одна. Мыслю, время неподходящее, но я тебя надолго не задержу. Нареки нас перед богами мужем и женой.
У Марьи глаза округлились – ни о чем подобном разговора с Ильей не было.
Волхв, обычно беспристрастный, тоже удивился. Обряда по традициям совершить невозможно: капища нет, сватов не засылали, посаженого отца-матери нет, гостей. Но и отказать Илье он не мог – тот много сделал для восстания.
Илья выставил на стол деревянную фигурку Макоши. Волхв взял ее в руки, бережно огладил, осмотрел.
– Где ты ее взял? Столь древней работы я не видел давно. Не иначе – покровитель и защитник она твой. – Волхв встал со скамьи: – Возьмитесь за руки, чада любезные.
Свадьба на Руси – действие серьезное. Девушка-невеста переходит из рода родителей в род мужа. Девушка «умирает» для прежнего рода и «рождается» уже замужней в новом роду, роду мужа, берет его фамилию. Муж вносит невесту через порог своего дома на руках, ведь порог – граница миров. В древности невеста одевалась в красные одежды – кика, сарафан. Белый цвет считался цветом прошлого, памяти и забвения. И заплетала девушка одну косу, а молодая жена – две.
– Любы ли вы друг другу?
– Люба, – ответил Илья.
Марья запунцовела, шепнула:
– Люб.
– Перед небесами, богиней Макошью, Даждьбогом и Сварогом, Перуном, Берегиней и Лелей объявляю вас мужем и женой. Плодитесь и множитесь, и пусть дети ваши будут здоровы.
Марья расплакалась – слишком уж неожиданно все произошло. Ни родни нет, ни пира веселого, ни приданого.
Илья же хотел, чтобы все было по закону, – не для прелюбодеяния он Марью к себе взял. Уж коли суждено ему жить в эти времена, значит – надо обзавестись законной супружницей.
Илья поблагодарил Борга, и они оба поклонились волхву. Илья забрал свою фигурку, и они покинули дом волхва. У него, впрочем, как и у самого Ильи, времени не было. От избы, где жил у своих сторонников волхв, Илья и Марья направились к торгу.
Марья шла молча, ошарашенная обрядом.
Илья же прошел в тот угол, где были менялы и продавцы домов.
– Избу продаю, задешево, но быстро.
К нему сразу же подошли двое:
– Не самозванец ли?
– Видаки есть, как покупал.
– Сколько просишь?
– Одну куну.
– Покажи избу.
Вчетвером они прошли к избе. У Марьи слезы на глаза навернулись: она с таким старанием и любовью вила это гнездышко, первое в своей жизни, – и уже приходилось бросать его.
Перекупщики походили по соседям, поспрашивали. Видаки сделки нашлись, изба принадлежала Илье, и, найдя всему подтверждение, деньги отдали сразу.
– Рухлядь когда заберешь?
«Рухлядью» называлось имущество – перины, подушки, одеяла, полотенца.
– Оставляю вам!
Глаза перекупщиков жадно блеснули – удача привалила. А Илье продавать их по своей цене слишком долго было, и жизнь не стоила трех потерянных перин.
– Идем, жена!
Марья собрала скромный узелок – полотенца, ложки, белье, одежду. Жалко остальное бросать. Как радовалась она еще совсем недавно этим покупкам! Но Илья торопился.
Из города вышли пешком. Илья шел по направлению к капищу волхва: дорога на Ростов шла туда, но к капищу делала ответвление.
Илья опередил воеводу на полчаса. Когда молодожены выходили из городских ворот, к дому Ильи подошел воевода с десятком дружинников. Илью он не застал, только перекупщиков, и в злобе отвесил каждому по тумаку. Ищи теперь ветра в поле! Тем не менее воевода чувствовал, что встретится еще с Ратибором, и надеялся отомстить. Теперь у него была цель в жизни.
Ближе к вечеру Илья понял свою ошибку: уходя из города, они не взяли ничего съестного. Дорога вилась вдоль реки, и воды напиться было вдоволь, но хотелось есть. Марья ничего не просила, не жаловалась, но было видно, что она устала. Илья надеялся, что им на пути попадется постоялый двор, где они смогут поесть, обмыться и передохнуть.
Лишь в сумерках, когда Марья начала спотыкаться от усталости, показались развилка дорог и постоялый двор.
В первую очередь Илья заказал баню. Она оказалась натоплена, и путешествующие отправились туда. За дорогу они пропылились и потому обмылись с удовольствием, даже показались – сил прибавилось.
Потом Илья заказал хороший ужин: жаренных на вертеле кур, рыбные расстегаи, себе пива, а Марье – узвар грушевый. Они наелись не спеша, от пуза, а едва войдя в комнату и раздевшись, рухнули на постель.
Спали, пока солнце через маленькое оконце не ударило в глаза. Обычно чуткая во сне, Марья на этот раз проспала крики петухов. И сейчас, прежде чем выйти в коридор, она прикрыла волосы платком.
– Я теперь мужняя жена, – пояснила она удивленному Илье.
Они умылись, позавтракали. Большая часть постояльцев была из торговых людей и уже разъехалась с обозами. Илья же не торопился съезжать со двора – куда теперь спешить? Не было определенной цели, времени прибытия, он отдыхал телом и душой. Он свободен, рядом любимая женщина, есть деньги.
Илья решил ждать попутного обоза. Сам бы он пешком пошел, не впервой, а вот Марью жалко. И когда такой обоз подвернулся, он договорился с хозяином.
До Ростова было не так далеко, и пока они тряслись на телеге, Илья раздумывал: что им делать – осесть до весны в Ростове или уйти в другой город, побольше?
Ростов, куда они приехали вечером, оказался больше Суздаля, но показался Илье более уютным. Они устроились на постоялом дворе. Такой усталости, как вчера, уже не было. Конечно, на телеге тряско, но ноги не устают.
