Стас вспомнил бой с командой приёмного отца Василия Никифоровича Котова в «адовых» мирах «розы реальностей», своё поражение, гибель Конкере. Кулаки сжались сами собой. Ему никто из воинов Котова-старшего и сам Василий Никифорович не предъявили ни одного упрёка в служении Монарху, посчитав его запрограммированным Монархом, а не добровольным слугой, и это было правдой, но осадок в душе остался.
После возвращения на Землю пути всех Котовых разошлись, и, только услышав имя, Стас с удивлением подумал, что он ни разу за истекшие двадцать лет не вспомнил человека, взявшего на себя заботу о нем, хотя жил всё время практически рядом, в одном городе.
Матвей Котов… капитан… Матвей Васильевич Котов… не может быть таких совпадений! Это сын Василия Никифоровича, уже не приёмный. Вырос парень, поглядеть бы…
– Хорошо, полковник, я подумаю, что можно сделать.
– Вот спасибо, дружище, век не забуду, – обрадовался Мигайлов. – Он живёт в Измайлове…
– Найду, проанализирую положение и позвоню. – Стас выключил телефон, спустился к машине, размышляя о путях, соединявших человеческие судьбы. В восемь утра он открыл дверь кабинета генпрокурора и вошёл, отбросив посторонние мысли.
Леонард Маратович, не отворачиваясь от экрана компьютера, кивнул на кресло.
– Садись, я быстро.
В облике всех людей, по мнению Стаса, всегда проглядывало что-то звериное, будто природа напоминала человеку, что в его гены заложен весь генофонд земной фауны, хотя при этом предками человека были не древние обезьяны, а тараканы разумные – Блаттоптера сапиенс. Именно их избрал Конкере для изменения формы носителя разума на Земле миллионы лет назад. Тем не менее Стас часто встречал людей, похожих то на свиней, то на собак, то на дичь покрупнее, то на змей, причём не только обликом, но и характером, что его забавляло и удивляло.
Меринов больше всего напоминал крокодила в засаде: у него был вытянутый нос, морщинистое – несмотря на молодость – лицо и маленькие, редко мигающие, тёмные глазки. Недаром его отцом был Рыков, анарх прежнего Союза Неизвестных, тишайший с виду человечек, обладавший колоссальной силой воли, энергией и властными амбициями. Стоило ему в упор глянуть на собеседника, и тот понимал, что может быть съеден в любой момент! Глядя на Леонарда Маратовича, Стас всегда испытывал внутренний трепет и ждал, что он вдруг при нём начнёт превращаться в аллигатора.
Меринов повернулся к нему; в его тёмные глазки смотреть не рекомендовалось никому: они затягивали, пленяли, зомбировали, подавляли волю. Стас не один раз испытал это на себе.
– Есть работа, – проговорил генпрокурор и он же – маршал Купола, опутавшего всю Россию невидимой паутиной коррупции и криминального беспредела.
– Весь внимание.
– Нужна спецкоманда. – Меринов сжато рассказал о задании, полученном от диарха Союза Неизвестных, куда сам стремился попасть всеми фибрами души. – Возьмёшься?
Стас помолчал, подумав о приёмном отце, который когда-то был комиссаром организации, приводившей в трепет всех нечистых на руку чиновников России. Мысль: а почему бы не предложить возглавить спецкоманду ему? – он отбросил сразу. Котов-старший никогда не согласился бы работать на Купол, с которым вёл беспощадную войну, и уж тем более на Союз Неизвестных.
Впрочем, зачем его информировать об истинной подоплёке создания спецкоманды? – пришла следующая мысль. Ликвидация Союза Неизвестных США – благо для России, на это и надо делать упор.
– Возьмусь, – твёрдо сказал он. – Сроки?
– Вчера, – усмехнулся Меринов. – Это должна быть совершенно секретная команда, не известная ни силовикам, ни нашим партнёрам. Своих парней в неё не бери.
– Витаутас?
– Не надо, у него и без того много забот.
Стас кивнул. Витаутас Бланк был начальником внутренней безопасности Генпрокуратуры, и ему действительно хватало работы.
– Римас?
Леонард Маратович заколебался.
Римас Лумус был его личным телохранителем, известным в криминальных кругах под кличкой Нацист, он мог бы усилить любую группу, будучи крутым рукопашником и стрелком, но отпускать его Меринову явно не хотелось.
– Я подумаю.
– Разрешите выполнять?
– Не ошибись, – мрачно скривил губы генпрокурор. – Иначе нас обоих отправят в «адовы» миры на перевоспитание, откуда мы уже не вернёмся.
Стас усмехнулся.
– Нам это не грозит, я вам говорил, мы заблокированы от «розы реальностей».
– Ну так подвесят за яйца, – грубо пошутил Меринов.
Стас возражать не стал.
Уже выходя из здания Генпрокуратуры, он снова подумал о странном стечении обстоятельств, соединившем троих Котовых: старшего, среднего и младшего. Что-то в этом было, возбуждающее и тревожное одновременно.
Глава 5. Бог любит троицу
Переодеваясь, он забрался в шкаф, чтобы выбрать рубашку, и наткнулся на коробочку, в которой лежала подаренная отцом давным-давно берестяная – с виду – дудочка. Не удержался, поднёс к губам и дунул.
Гостиную пронзил тонкий печальный звук, всколыхнувший память детства: звук был похож и на посвист ветра в трубе дымохода русской печки, и на крик птицы ночью, и на плач ребёнка.
Матвей погладил дудочку пальцами. Отец уверял, что дудочка на самом деле является Великой Вещью, известной деятелям Внутреннего Круга под названием Иерихонская Труба. Именно с её помощью Артур Суворов, тогдашний воин Закона, и вызвал инфарха, сразившего Монарха Тьмы. Труба создавалась как многомерная суперкомпозиция, способная «встряхнуть» вакуум Вселенной, но благодаря магическим технологиям все её измерения кроме трёх были свёрнуты, и вид она имела берестяной дудочки с четырьмя дырочками. Не верилось, что когда-то издаваемые ею звуки мгновенно заставляли вибрировать космос, достигая границы «розы реальностей».
Матвей ещё раз погладил трубочку пальцем, аккуратно уложил в коробку и спрятал в ящик стола, подумав, что она не зря попалась на глаза. Шанс на пробуждение Великих Вещей существовал, хотя инфарх и вморозил в ткань мира закон запрета магии, то бишь мысленно-волевого оперирования. Он посчитал, что Фундаментальная Реальность, ставшая «запрещённой» из-за негативного развития разума на Земле, отрицавшего по большей части «божественные законы», не позволит носителю разума – человеку уничтожить эту самую реальность.
А так хотелось получить возможности, открывающие удивительные перспективы и неведомые дали. К примеру, Матвей с большим удовольствием пользовался бы тхабсом, представляющим собой способ перемещаться по Земле и в космосе, посетить другие планеты Солнечной системы и другие галактики.
Шестнадцатого сентября, понедельник, желания работать нет, кажется, что жизнь сводится только к изучению СанПиНов, анализу загрязнений города, беседам с заявителями и оперативным мероприятиям по разъяснению нарушителям закона прав их оппонентов. Большинство из них привыкло жить так, будто, кроме них, никого не существует, и они искренне удивлялись, если их упрекали в нарушении спокойствия соседей. Но если прикинуть масштабы «войны с грязью», то понимаешь, что эта работа не менее важна, чем борьба с криминалом.
