– Ну, жители терпели. Два месяца назад у ресторана сменился владелец, а у нового есть волосатая лапа в полиции, и ресторан стал хаметь, нередко врубает музыку далеко за полночь. Надо поехать туда, замерить уровень шума, принять соответствующие меры.
– А волосатая лапа полиции? – индифферентно напомнил Матвей.
– Ничего, ты умеешь работать с органами, – хрюкнул Пацюк с одобрительной интонацией. – Появятся препятствия – доложишь.
– Товарищ полковник, мне придётся ездить туда по вечерам, – деликатно обозначил проблему Матвей.
– Возьмёшь отгулы, – отмахнулся начальник Управления, отворачиваясь.
Матвей гаркнул:
– Благодарю, товарищ полковник! – чётко повернулся и вышел, подумав, что отгулы ему ещё понадобятся, особенно если придётся встречаться с Дивой.
В тот же вечер, взяв с собой Пашу Редьковича, капитан отправился на Яузскую набережную, искать ресторан «Шико».
Подъехали к десяти часам, поставили машину в сотне метров от ресторана, возле церквушки, так как вся небольшая парковка у ресторана была заполнена «вороньём», как выразился Паша: машины здесь стояли сплошь непростые и все как одна чёрного цвета.
Объявление на простой деревянной двери заведения гласило, что ресторан организовывает свадьбы и вечеринки под «живую музыку», а также выступления известных певцов. Один из них, известный под псевдонимом Воха, бывший яхтсмен и писатель, должен был выступать аккурат следующим вечером.
– Завтра здесь будет буза, – авторитетно заявил Паша. – Я Воху знаю, напьётся – устроит скандал.
– Может, и завтра придётся сюда заявиться, – рассеянно отозвался Матвей. – ДШ взял?
Речь шла о детекторе шума.
– Триста двадцатый, на все диапазоны, – дотронулся до барсетки лейтенант.
– Молодец, пошли.
В ресторане было не протолкнуться, в нынешний вечер здесь собрались две компании, обе преимущественно армянского происхождения, судя по гортанной речи и смуглым небритым физиономиям, но местечко для полицейских, одетых в гражданское, нашлось.
Было не очень шумно, однако левая компания изредка кого-то поздравляла, и по довольно просторному залу проносился дружный вопль двух десятков молодых глоток: ура!
– Запиши, – сказал Матвей. – Потом обойди ресторан, поднимись в дом и запиши уровни шума на каждом этаже.
– Хорошо, только поем сначала, не возражаешь?
– Тогда и я закажу, вечером только кофе пил.
Они развернули меню.
– Бозбаш острый, либже, амиг, – начал читать Паша, глотая слюну. – Гляди-ка – чебуреки в водке! Попробовать, что ли?
– В другой раз, – не разрешил Матвей. – Читай про себя.
Выбирали недолго, так как подошёл официант в чёрной рубашке, чёрных брюках и белом фартуке.
Паша заказал бумбар – короткие сосиски из баранины и маринованные овощи, Матвей – сотэ из жареных баклажанов и миджурум – фарш из говядины, жаренный на сковороде с овощами. На сладкое оба остановились на пахлаве, изготовленной по старым армянским рецептам, как было написано в меню.
Через полчаса шум начал зашкаливать, хотя время подходило к одиннадцати, и пора было утихомиривать разгорячённых гостей.
Вторая компания – справа от входа – вела себя тише, и среди сидящих за сдвинутыми столиками Матвей заметил мужчин в синей форме – не то лётчиков, не то моряков. Но и они, не отказываясь от алкоголя, – пили армянский коньяк «Арарат», – начинали вести себя неприлично, то и дело разражаясь громким хохотом.
А затем к содому обеих компаний присоединилась «живая музыка» – местный инструментальный ансамбль, и сидеть вблизи эстрады стало невозможно, певцы по заказам гостей начали исполнять популярные шлягеры, не снижая децибелов.
– Работай, – сказал Матвей.
Паша достал шумомер, прошёлся по залу, поглядывая на экранчик прибора, вышел из ресторана.
Матвей засёк время, терпеливо дожидаясь конца вечеринки, однако она не закончилась в одиннадцать, продолжая ввинчивать в уши посетителей классический «серый шум», от которого уши сворачивались в трубочку и сердце начинало ёжиться, не выдерживая звуковых атак.
Захотелось разом прекратить это безобразие, вряд ли способствующее отдыху жителей дома, Матвей уже собрался было поискать директора заведения, и в этот момент в зале появились новые гости – две дамы, в одной из которых капитан с изумлением узнал подполковника из Генпрокуратуры – Диву. Они огляделись, переговорили с официантом и сели за столик у окна, недалеко от столика Матвея.
Он замер.
Гостьи начали изучать меню. Взрыв хохота за составленными столами одной из компаний заставил их оглянуться, они повернули головы, и Дива заметила Матвея. Глаза их встретились.
Он встал, повинуясь незнакомой ему силе, подошёл, развёл руками с улыбкой.
– Извините, я к шуму не имею ни малейшего отношения… добрый вечер.
Женщина, спутница Дивы, глянула на него без особого интереса, перевела взгляд на подругу, одетую на сей раз в гражданское платье, блестящее, серебрящееся, с чёрным поясом, и Дива проговорила:
– Карина, это Матвей. Вот уж не ожидала увидеть. Каким образом вы здесь оказались? Неужели с ними? – Она сделала гримаску в сторону веселящихся мужчин.
– Нет, я здесь по делу, – поспешил откреститься он. – Я тоже не ожидал увидеть вас здесь, далеко от центра.
– Карина пригласила, – кивнула на спутницу Дива. – Живёт неподалёку.
Только теперь Матвей обратил внимание на то, что спутница сотрудницы Генпрокуратуры смуглая, черноволосая и черноглазая, типичная армянка.
– Рад вас видеть. – Слова на язык не шли, он замолчал, не зная, что делать дальше, но увидел в дверях зала Пашу и с облегчением ретировался: – Извините, работа.
Подошёл к Паше.
– Ну, что?
– Записал, можем предъявить директору вместе с заявлением жителей. Я встретил двоих, мужика и девчонку, спросил, не мешает ли звучок, – так они много чего наговорили. Готовы подмахнуть любую бумагу, лишь бы тихо было. Жители трижды обращались в полицию, реакции – ноль.
– Понятно, пошли посидим ещё.
– Голова трещит от этой музыки.
– Полчасика.
– Ладно, полчасика потерплю.
Сели за столик, Матвей кинул взгляд на женщин, однако они в его сторону не смотрели, и он расслабился. Было бы глупо надеяться, что он интересует Диву в той же степени, что и она его.
– Я ещё пахлаву закажу, – сказал Паша, – чайку попью. А ты?
Матвей не ответил, поглощённый созерцанием недалёкого столика с женщинами. Хотелось сделать что-нибудь героическое, чтобы на него обратили внимание, но в голову ничего путного не приходило, и он с сожалением подумал, что судьба просто издевается над ним, предоставив случай увидеть запавшую в душу девушку и не дав возможности продолжить знакомство.
