Ну и самого Платона жаждали допросить с пристрастием. Потому что полноте пересказов Шеяна Бродского не совсем доверяли, мягко говоря. А про остальное, что посторонним пока знать не следовало, целитель рассказывать не собирался. В глаза ему не говорили, что он врёт, а деликатно намекали, что он попросту не совсем компетентен в некоторых вопросах. А потому «…не совсем верно задавал вопросы своему земляку-пациенту и, как следствие, не совсем адекватно интерпретировал получаемые ответы».
За подобные утверждения Двухщитный тайланец в последние часы чуть не подрался с эйтранами, перенервничал, изголодался и сейчас, стоя на перекрёстке коридоров, страдал от головной боли и сомнений:
«Куда же пойти в первую очередь? – И всё-таки доверился своему врачебному долгу: – Вначале гляну на Платона, а уж потом пойду на кухню…»
И тут же был окликнут сбоку какой-то женщиной:
– Шеян, а где твой пациент?
Чуть не под два метра ростом, тайланец даже растерялся немного, когда, обернувшись, так и не понял, кто к нему конкретно обращается. Хмыкнул озадаченно и хорошо, что глянул ниже, узнавая в небольшой по росту девчушке личного ординарца императрицы Марии:
– О! Это ты, Анечка! – постарался он не показать смущения и своей нерасторопности. – Я тебя и не узнал сразу, счастливой будешь!
– Скорей бы! – вздохнула девушка. Но взгляд стал строже: – Так где этот?..
– Спит. Попутно выздоравливая, – усмехнулся целитель. – Вон в той палате. А что, тебе его тоже допросить надо?
– Хочу увидеть, в каком он состоянии, и лично у него поинтересоваться о самочувствии.
– Ладно, идём вместе. – Они двинулись по коридору к нужной палате. – Покажу тебе его исхудавшую тушку, в которой уже рёбра от истощения так наружу выпирают, что вот-вот кожу порвут…
– Его что, не кормят? – нахмурилась Аня.
– Внутренние резервы тела его Щиты все потратили для лечения и срастания костей, – решил Бродский воспользоваться знакомством с малышкой. – Поэтому парню срочно надо самую лучшую еду давать и в тройной порции. Ты, случайно, с шеф-поваром не знакома? Или с комендантом дворца?
– Знакома, – призналась девушка, но при этом скривилась, словно разжевала горький перец. – Только у этих двух мымр в пустыне песка не допросишься.
– Но тут же особый случай, – досадовал Шеян. – Такой геройский парень может отдать концы от истощения! Он скоро проснётся, а накормить его и нечем. Все микстуры на него ушли и лекарства…
– Накормим! – заверила резко оживившаяся ординарец императрицы. – В отношении него мне дано указание помочь по всем возникающим вопросам. Так что могу приказать… – И тут же резко свернула в другой коридор: – Пошли сразу на кухню! Распоряжусь от имени её императорского величества.
– О-о-о! Лучше и не придумаешь! – радовался тайланец, этакой глыбой нависая над девушкой и стараясь её нечаянно не растоптать. – Знал бы, сразу к тебе обратился. А то разносчицы со мной вообще говорить не хотят.
– Так они ничего и не решают. И время сейчас… сам видишь, что с продуктами творится…
Они прошли по парочке коридоров, затем через зал столовой и оказались на кухне. Но спросить никого не успели, как уставившиеся на них повара зачастили комментариями:
– Глянь, ещё одного лысого привели!
– Неужели это любовник этой малявки?
– Да тихо ты! Это же ординарец самой императрицы!..
– Ну и что я такого сказала плохого? Малышка имеет вкус, вон какого богатыря себе урвала! Хи-хи!
Смех одной поварихи поддержали почти все её коллеги. И стоило полюбоваться на красноту Ани, залившую её лицо, словно маков цвет. Однако голос её прозвучал ровно, хоть и чрезмерно официально:
– Мне срочно надо видеть шеф-повара! Где она?
– Да она у себя в кабинете! – тут же посыпались благожелательные подсказки. – Вон по тому коридору и сразу направо. Причём не одна!.. Ага! Там у неё ещё и комендант бушует. Поймали тут недавно воришку в кладовке… Такого же лысого!.. Но жуть какого страшного!.. Вот его сейчас и судят там страшным судом!.. Так что лучше им не мешать!.. А то мало ли что!..
Только Аня уже неслась в нужном направлении, никого не слушая и заранее настраивая себя на решительный разговор. Да и возвышающийся за спиной тайланец придавал приятной уверенности чувству собственного достоинства.
Стучать она тоже не стала, справедливо полагая: близость к Марии Ивлаевой-Герчери позволяет её личному ординарцу входить в общественные служебные помещения без предварительных договорённостей или неуместных условностей. Но так она думала лишь до момента, как вошла внутрь помещения.
Потому что внутри комнаты лишилась не только дара речи, но и умения дышать. Увиденная картина могла шокировать кого угодно. Даже целителя, который не столько спросил, как изумлённо выдохнул:
– Платон?! А ты что тут делаешь?!
Глава десятая
Проблемный пациент
Честно говоря, ни разу в своей жизни в такие глупые ситуации не попадал. Да и такого стыда, неловкости и растерянности ещё никогда не испытывал. Вроде по отдельности ничего такого. Ну целуюсь с женщиной, ну держу сразу двоих за грудь, ну сразу две шаловливые ручки ласкают на мне что надо… Ну вошёл кто-то без стука в комнату. Ну, даже пусть не один человек вошёл, а сразу двое… Мелочи. Как бы. Зато по совокупности – о-о-о-о-о!
Особенно вот эти глаза на пол-лица наивной малышки! Как-то не к месту… А за ними возвышающийся горой Шеян с ещё большими глазищами!.. А ещё чуть выше его головы, с моей точки зрения, просматривался на дальней стене, почти под самым лепным потолком, какой-то еле светящийся значок. Сильно припылённый, покрытый слоем даже какой-то копоти, он никак мною не просматривался во всех подробностях. Только сам факт наличия. Да плюс – это странное свечение. Про местонахождение вообще упоминать не стоило: там ничего нет и шагать там неоткуда! Издевательство над здравым смыслом? Или как? И главное – в какой момент я этот значок рассмотрел! С ума можно сойти…
Тогда как Бродский совсем неуместно сделал вид, что закашлялся. Правда, в его глазах плескалось озеро смеха, да и само лицо кривилось в еле сдерживаемой улыбке. По всей видимости, он меня отлично понял, как мужчина мужчину. А вот Аня… Из-за её ошарашенного вида мне захотелось провалиться под землю или немедленно проснуться. Только действительность исчезать никуда не собиралась. Наоборот, обстановка стала резко накаляться:
– Как вы посмели сюда ворваться?! – сразу перешла на стервозный тон Оляна из рода Ясинских. – Пошли вон!
Видимо, она не узнала или вообще не знала ординарца императрицы в лицо. Зато её моментально узнала Марта Вольна, стараясь спрятаться за моей рукой и успев шепнуть подруге:
– Это Аня, адъютант дочери Герчери!..
Шеф-повар этого не расслышала, вскакивая на ноги и надевая рывками фирменную куртку на голое тело:
