– Да ладно тебе, Марта, всё ко мне по титулу обращаться. Мы ведь условились, что в домашней обстановке только по именам. А здесь, судя по плетёнке с лучшим ромом, обстановка самая что ни на есть домашняя. Так ведь?
– Так точно, ва… Мария! – согласилась побледневшая (наверное, от холода) госпожа Ясинских. – Домашняя…
Зато для меня, после прозвучавших имён, все последние сомнения растаяли, как комочек снега, оказавшийся над жерлом вулкана. Машка – она же Мария. Катька – та самая принцесса. Оставалось только услышать имя Веры, чтобы убедиться окончательно: я своих подруг отыскал! Точнее… это они меня отыскали… В этаком пикантном виде и в такой вот интересной компании… Да уж!.. И ещё я вспомнил, может, и не к месту, что Машка жутко, страшно ревнива…
После этого воспоминания мозги заработали раза в три быстрей.
Наверное, поэтому тотчас провёл параллели и догадался, откуда принцесса только сегодня могла прибыть: из путешествия в империю Моррейди! И я не удивлюсь, если тамошняя императрица, Ваташа Дивная, собиралась мне устроить очную ставку именно с Катериной Ивлаевой-Герчери. Так сказать, свести наставника и воспитанницу из княжеского рода, проживающего в Пимонских горах. Недаром она задавала такие дотошные вопросы, а сама в ответ очень, ну очень много недоговаривала или обходилась намёками.
А вот дальше мне пришлось бороться с двумя сущностями в самом себе. Одна сущность желала немедленно возопить «Машка!» и броситься обниматься с подругой, невзирая на свой внешний вид и мнение окружающих. И не просто обниматься, а носить Ивлаеву на руках, подкидывать, целовать и… Хм! Даже «всё остальное» не стал бы отвергать, разрешив действовать проснувшимся инстинктам.
Зато другая сущность болевыми приёмами пыталась заломить первую, время от времени выкрикивая разные по накалу и отрезвлению фразы:
«Стоять! Она ведь тебя всё равно не узнала! А если и узнала, то не факт, что обрадуется! И глянь, с каким презрением она тебя рассматривает! Ты же сейчас лысый, и голова не покрыта! Все шрамы видны! А уж худоба твоя вообще только смех вызывает!.. Тем более что ей, может, совершенно не хочется перед посторонними признаваться в знакомстве с тобой… Мало ли кем она себя называет? Вдруг даже упоминание о Пимонских горах при посторонних для неё будет смерти подобно? Она ведь всех обманула, всех вокруг пальца обвела, раз умудрилась императрицей стать! Признаешься, что Борис? Так это ещё не факт, что радость от встречи окажется взаимной. Вспомни, что говорили о смене фаворитов, чуть ли не пять раз на дню! Как тебе такой факт? Ага, хочется её убить? А шпага у неё на боку, которой она владеет троекратно лучше тебя? Задушишь?! Ха! Её зроаки и кречи убить не смогли, а ты попытаешься голыми руками?.. Дурак! Про эрги’сы свои даже и думать забудь!..»
Пока я ссорился сам с собой, ситуация оказалась полностью во владении императрицы:
– За ром я с тебя потом спрошу. И жаль, что сейчас просто некогда: недавно была сыграна готовность номер один. Заметили кречей над пригородами Лордина и дали сигналы прожекторами. Так что твоё место сейчас на крыше…
Последние три предложения звучали как аккомпанемент скоростному одеванию коменданта. А последнее слово уже неслось вслед убегающей Марте Вольна. И тут я почувствовал, как затаила дыхание шеф-повар. Такое впечатление сложилось, что она испугалась или предвидит для себя нечто дурное.
И предвидение её не подвело. Императрица прошлась к столу, подхватила малюсенький кусочек мяса, распробовала его и хмыкнула с удивлением:
– Однако! Кто это осмелился кормить какого-то лысого тайланца редчайшим мясом из стратегического запаса?
Оказалось, что Оляна присутствие духа не потеряла, как и присущую ей сообразительность:
– Странно слышать, Мария, что ты так плохо отзываешься о тайланцах. Сама ведь приказала их считать такими же, как все мы. Мало того, Платон только сегодня встал на ноги после страшных ранений. И по настоянию его лечащего врача выздоравливающему положена пятикратная порция. Вот и приходится подкармливать наиболее калорийными продуктами…
– Ну да, ну да! – скривилась язвительно Мария. – Ты ещё скажи, что лично грудью его собралась кормить.
– Зря ты на эту тему… – перешла на угрожающий тон обнажённая красотка.
– Это ты зря здесь развалилась, голой задницей кверху! – прикрикнула на неё императрица в гневе. А потом стала нагнетать обстановку, выкрикивая всё громче и громче: – Прибыло два полка с восточного участка фронта, а ничего для них не готово. Пришлось мне лично поднимать две смены поваров и гнать их на кухню! А когда я пытаюсь выяснить, где главный наш кулинар, выясняется, что она заперлась в одном из апартаментов комендатуры с каким-то извращенцем! И никто не знает, как к ним пробраться! Это что за бардак во дворце творится?!!
Оляна действовала примерно так же, как совсем недавно Марта. Услышав о прибытии полков – скатилась с кровати. Что повара уже на кухне – она узнала, будучи частично одетая. А по поводу бардака слушала уже спиной, выскочив из спальни с остальной одеждой в руках. Наверное, тут у каждого присутствует обострённое чувство долга, доведённое до крайности.
Странно только, что императрица двинулась следом за Ясинских, выкрикивая ещё какие-то обвинения в нарушениях, совершённых когда-то. Мне показалось, что и она выскочила следом за своими подданными, когда громко хлопнула дверь. Потом в наступившей тишине я отчётливо услышал, как провернулись оба замка. И вообще перестал дышать, когда понял: Машка возвращается в спальню!
Мысли в голове остались только глупые и неуместные:
«Зачем она закрыла дверь?!.»
– Теперь-то нам точно никто не помешает! – словно подслушала мои мысли приближающаяся женщина.
«И что она собирается делать?!.»
– Вообще-то я хотела тебя казнить… Платон! – Ивлаева подошла к столу и осмотрела его, словно сама собралась ужинать. – Следователи утверждают: ты пытался атаковать егерей, а потом стремился сбежать с поля боя. А дважды предателей у нас казнят всегда. Даже среди неприкосновенных тайланцев. Но тебе повезло…
Она примолкла, наливая в мой стакан ром из плетёнки. Тогда как во мне уже начали бороться сразу три сущности. К прежним двум вдруг прибавился невесть откуда взявшийся трус и паникёр:
«Что вам, трудно раскрыть рот?! – орал он. – И рассказать во всех подробностях, что на самом деле произошло и с какими трудностями мы её с двойняшками искали?..»
«А если она не поверит?» – сурово вопрошала первая сущность.
«Как не поверит?! Она просто обязана поверить! Вот увидите!»
Тут и вторая сущность отозвалась, в которой наверняка затаился трезвый расчёт:
«Ну, а если она поверит, что мы в этой кровати занимались её поисками, то может и обрезать то, что больше всего мешает в этих поисках. Не так ли?..»
После этого в сознании наступила тревожная, задумчивая тишина.
А её величество подняла стакан, наполненный до половины, и отсалютовала им в мою сторону со словами:
