Юноша не ждал. Скорее всего, и не подозревал о таких вот хитрых техниках, поэтому закрутило его влево неслабо. Правда, на ногах он устоял, и даже, набычившись и выпятив вперед нижнюю челюсть, попытался вернуться в исходное положение, в процессе возврата пырнув меня копьем снизу.
И здесь он был в корне неправ.
Я ж не бабочка и не жук какой, чтоб меня на булавку насаживать. Можно было, конечно, сделать обвод, завладеть копьем, зацепить ногу долговязого, уронить на землю, и, придушив слегка древком, прочитать лекцию о хороших манерах и уставе караульной службы. Но это все – время, которого у меня не было. Поэтому я просто махнул ногой, будто по высокому мячу бил. Ну, и попал, куда метил – трудно было промахнуться по подбородку, столь яростно выпяченному вперед.
Апперкот в боксе, нанесенный со всей дури в нижнюю челюсть, штука страшная. Но спорт предусматривает капы и перчатки, которые мягче голого кулака. А если то же самое пробить с ноги, да еще рантом тяжелого «берца», результат будет однозначным.
Послышался неприятный хруст. Одновременно с ним долговязого приподняло над землей. Его копье вместо моего живота пропороло небо – и вылетело из рук хозяина, который со всего маху грохнулся на спину, и остался так лежать в глубоком нокауте.
Что ж, надеюсь, что незадачливый копейщик отделался потерей пары зубов и легким сотрясением мозга, а не переломом челюсти и неслабой черепно-мозговой травмой. Могло быть как первое, так и второе. Когда меня пытаются пырнуть в живот отточенным железом, я силу не рассчитываю. Тем более, если все получится, парень мне потом по жизни благодарен будет. А не получится, значит, помрет без мучений минут через десять, так и не поняв, кто его раздирает на части костяными когтями.
На дверях склада висел внушительный амбарный замок, который, впрочем, меня не остановил. Прямой удар ногой – и проржавевшие шурупы с визгом вылетели из подгнившего дерева, после чего замок сиротливо повис на одной петле. Понятное дело, за состоянием дверей и запоров внутри крепости никто не следил – кому воровать-то? Впрочем, я воровать и не собирался. Только свое забрать.
Мой байк стоял возле самого входа, прислоненный к стене – катить внутрь тяжелую и неповоротливую машину желающих не нашлось. Вот и ладушки, вот и хорошо. Тем более, что ключ зажигания тоже был на месте.
Впрочем, на этом хорошее кончилось. Патронов в коробах по-прежнему не было, а после того, как я завел байк, стало ясно, что и бензин практически на нуле. Вроде когда въезжал в Кремль, побольше его было. Может, кто успел слить немного дефицитного топлива, а, может, я сам просто не заметил за жестким экшеном, что бак почти пустой…
Так или иначе, заправляться было нечем – канистры на мотоцикле отсутствовали. Похоже, хозяйственные новгородцы утащили их в какой-нибудь специальный сейф. Впрочем, даже если б они и остались на старом месте, все равно времени заправиться не было. Я уже слышал за рокотом мотора, как слева натужно, с визгом скрипят шестерни невидимого механизма и петли тяжеленных стальных ворот. А Никифор-то со Степаном оказались молодцами. Доверились мне полностью. Наверняка своротили по пути пару-тройку челюстей, но пробились к воротам и сейчас просто делали то, что я им сказал. Хотя, в общем-то, они ничего не теряли. Было и так понятно – в случае, если я подведу, все жители крепости просто умрут, и некому будет обвинить кузнецов в предательстве.
Но я очень постараюсь не подвести.
Сунув «калашников» Степана в широкий ружейный чехол слева, я проверил мой «Вал». М-да, неважное вундерваффе против целой армады мертвечины, поднятой скведами из недр земли.
Но я все же попробую.
Мотоцикл набрал скорость почти мгновенно. Я успел заметить, как на его рев развернулись люди на стенах, готовясь стрелять в новую напасть, подкравшуюся с тыла. И выстрелили бы, наверно, если б успели. Но я уже пролетел меж приоткрытыми створками ворот и несся по мосту, прямо на безликую массу мертвечины, медленно двигающуюся к Кремлю.
Думаю, скведы могли придать любую форму своим творениям. Но они выбрали верный ход – создать фигуры из гнили, костей и земли, наиболее устрашающие, кошмарные, омерзительные для человека. Наверняка хорошо покопались ментально в мозгах осажденных, и слепили самое отвратительное и пугающее, вытащенное из подсознания, то, что любой человек, однажды увидев во сне, тут же постарается забыть после пробуждения.
Трупы, сочащиеся гноем, волочащие за собой собственные кишки, вывалившиеся из распоротых животов…
Мертвец без нижней челюсти, с окровавленным языком, свешивающимся на грудь…
Женщина с блестящими перламутровыми пуговицами, вбитыми в пустые глазницы…
Земляная кукла с фрагментами гнилой плоти, интегрированными в подобие человеческого тела. И рядом – человеческое тело с зияющими ранами, заполненными землей, в которой деловито копошились клубки крупных дождевых червей.
И у каждого из них одно общее – длинные пальцы, оканчивающиеся костяными мечами, некоторые из которых были настолько длинными, что скребли по земле…
Таких вот тварей успел схватить мой взгляд, пока я летел навстречу им по мосту. А за ними тащилась толпа еще более ужасных монстров, за которыми величественным и жутким памятником вздымали щупальца к серому небу скведы, завернутые в сверкающее силовое поле.
При достаточной доле воображения можно было представить этот пучок гигантских щупалец стилизованным изображением Дерева Жизни, которому поклонялись практически все древние народы планеты. Как знать, может, Последняя Война как раз и пробудила это самое Дерево, способное отнимать жизни легко и непринужденно, а также дарить новую жизнь мертвой плоти. Скорее, тогда оно к жизни отношения и не имеет. Дерево Смерти, вот наиболее подходящее для него название. Кстати, такому Дереву вполне логично и поклониться, и человеческую жертву принести, чтоб не разгневалось и полностью не уничтожило племя. Кто знает, какие древние кошмары, спящие в недрах земли, пробудила минувшая ядерная война? И как знать, каких еще чудовищ разбудят другие войны, в частности те, что, возможно, идут сейчас в моем родном мире…
Ну вот, опять настигли меня философские размышления. Естественный для меня процесс перед жесточайшим экшеном и во время такового. Кто-то орёт как ненормальный, брызжа слюной и захлебываясь кровью, как чужой, так и своей. А я, значит, думаю о судьбах миров, древних преданиях и прочей ерунде, в то время, как мое тело само решает, что ему делать…
Тяжелый мотоцикл с разгону врубился в толпу слепков, которые не успели осознать, что же такое вылетело на них из ворот крепости. Успели бы, подняли б свои ногти-мечи, и какое-нибудь из них точно проткнуло меня насквозь. Но весь мой расчет был на эффект неожиданности.
И он, дамп меня побери, сработал!
Рев мотора смешался с хрустом костей, которые сминало в труху широкое переднее колесо моего байка. Подозреваю, что и шины у него бронированные, рассчитанные именно на такую атаку – уж больно лихо ломил мой байк через толпу слепков, словно катер по волнам, рассекая их, раздвигая мощным корпусом, только брызги гнили и гноя во все стороны разлетаются.
