— В одиночку? — Голос Брэнны зазвенел от негодования. — Ты шарил по лесу один в поисках злодея?!
— Ну, знаешь, Фин, это уже пощечина нам всем. — Бойл говорил спокойно, но внутри весь кипел. — Неправильно это!
— Я следовал зову крови, ведь только во мне течет та же кровь, что и в нем.
— Мы же команда! — В голосе и в лице Айоны не было возмущения, скорее — разочарование, но это было, пожалуй, еще больнее. — Мы одна семья!
От этих слов глаза Фина наполнились такой глубокой признательностью, таким безмерным сожалением и тоской, что, не в силах этого вынести, заговорил Коннор:
— Мы и семья, и команда, и это нерушимо. Действовать в одиночку, конечно, не дело, но я и сам об этом подумывал. Как и ты, не отпирайся! — добавил он, повернув голову к Бойлу. — Как и все мы в тот или иной момент. Фин носит его отметину, и это не его вина. Признайтесь, только начистоту: неужто любой из нас на его месте не предпринял бы такой же попытки?
— Я бы непременно предприняла, — согласилась Мира. — Коннор прав! Мы бы все поступили так же.
— Ладно. — И все же Айона нагнулась к Фину: — Только больше так не делай, а?
— Я бы взял с собой на подмогу тебя с твоим мечом, да смысла нет. Он нашел способ не обнаруживать своего местонахождения, и я пока его не разгадал.
— Будем работать дальше и еще упорнее, — подвела черту Брэнна и взялась за бокал. — Нам всем тоже требовалось время после того, что случилось в июне, только мы не прятались во тьме, зализывая раны. Мы станем работать больше. И вместе, и поодиночке. И вычислим, что именно мы недоучли в тот раз.
— Надо нам собираться почаще, мы очень редко это делаем. — Бойл обвел взором товарищей, подложил себе добавки. — И необязательно каждый раз здесь, хотя Брэнна готовит намного вкуснее, чем я. Но мы могли бы встречаться и у Фина.
— Я не против того, чтобы приготовить еду, — отозвалась хозяйка дома. — Готовить я люблю. Кроме того, в большинстве случаев я нахожусь или здесь, или в мастерской, так что меня это отнюдь не затрудняет.
— Было бы легче, если бы мы планировали наши собрания, тогда мы бы и помочь тебе могли, — решила Айона и по примеру Бойла оглядела всех. — Итак: когда нам встретиться вновь?
Брэнна возвела глаза к небу:
— Опять Шекспир, только не совсем точно!
[4]
Раз в неделю, не реже. Теперь это минимум. Если увидим необходимость — можно и чаще. Коннор и ты, Айона, будете в свободные дни работать со мной.
— Да сколько угодно! И в свободные дни, и по вечерам — когда скажешь.
Повисла пауза, грозящая перейти в неловкость.
— Ты тоже, Фин. — Брэнна отломила кусочек хлеба. — Когда будет возможность.
— Постараюсь освободить себе побольше времени.
— Договорились. Если мы сделаем как решили и станем действовать заодно — этого будет достаточно, — подытожил Коннор и уткнулся в тарелку.
6
Ему снился мальчик. Он сидел рядом с ним у ограниченного кружком серых камней костра, отбрасывавшего на их лица дрожащие отблески пламени. Висела полная луна, белый шар, плывущий в океане звезд. Он вдыхал запах дыма и земли. И коня. Это был не Аластар — ни тот, давнишний, ни нынешний, — а крепкая кобыла, которая стоя спала, совершенно обмякшая.
На сучке над ее головой нес вахту ястреб.
И еще он слышал звуки ночи, шепотом отдающиеся во вздохах ветра.
Мальчик сидел, подобрав колени и упершись в них подбородком.
— Я спал, — сказал он.
— Я тоже. В каком мы времени — твоем или моем?
— Не знаю. Но это мой дом. И твой?
Коннор посмотрел в сторону развалин дома, перевел взгляд на надгробие Сорки.
— Время наше, а дом — ее. Ты что там видишь?
Эймон взглянул на камни.
— Наш дом, таким, каким мы его оставили в то утро, когда мама нас отослала к тетке.
— Каким вы его оставили? — переспросил Коннор.
— Ага. Мне хочется попасть туда, но дверь не открывается. Я знаю, что мамы там нет, и мы увезли все, что она велела. Но меня все равно тянет зайти, как если бы она по-прежнему ждала меня у очага.
Эймон подобрал длинную палку и пошурудил в костре, как часто делают мальчишки.
— А ты что видишь?
Сказать ему, что он видит заросшие травой развалины, значит разбить ему сердце. Развалины и могильный камень.
— Похоже, ты в своем времени, а я — в своем. И тем не менее, — Коннор протянул руку и тронул Эймона за плечо, — ты чувствуешь мою руку.
— Да, чувствую. Мы спим и одновременно бодрствуем.
— В этом месте правит магическая энергия. Сила твоей мамы и, боюсь, Кэвона. Мы с тобой его ранили, поэтому сегодня он сюда свою силу не направит. По-твоему, сколько прошло времени с нашей последней встречи?
— Три недели и пять дней. А по-твоему сколько?
— Меньше. Значит, время для нас течет по-разному. Как у вас дела, Эймон? Все в порядке? И с сестрами тоже?
— Мы поехали в Клэр, соорудили небольшой домик в лесу. — Он снова влажным взором окинул родной дом. — Применили колдовство. Руками и горбом, конечно, тоже потрудились, но мы подумали, с магией будет надежнее. И суше, — с мимолетной улыбкой добавил он. — Пока мы странствовали, Брэнног немного занималась знахарством. А теперь делает это здесь, где мы осели. Это неплохой заработок. У нас есть курица, она несет яйца, и это большое дело. А еще мы охотимся — кроме Тейган, которая отказывается выпускать стрелу в живое существо. У нее такое мягкое сердце, что она даже попытаться не может себя заставить, зато она ухаживает за несушкой и лошадьми. Мы немного зарабатывали — принимали роды, занимались целительством, готовили разные снадобья, а нам платили картошкой, репой, зерном и прочей едой. Когда получится, мы сами начнем сажать и сеять. Я знаю, как сеять и ухаживать за посевами.
— Если сумеешь, приходи ко мне, когда будет нужда. Может, я добуду вам еду, одеяла — что потребуется.
Хоть какое-то утешение для тоскующего вдали от дома парнишки, подумал Коннор.
— Спасибо за предложение, но у нас все есть, да еще Айлиш с Барданом нам монет дали. Только вот…
— Что такое? Проси смелей!
— Можно мне что-то от тебя на память? Что-нибудь небольшое, чтобы я мог взять с собой? А я тебе что-нибудь дам взамен. — Эймон протянул Коннору какой-то камень — похожую на яйцо гальку чисто-белого цвета, зажатую в ладони. — Вот какой я камень нашел, красивый, правда?
— Красивый. Даже не знаю, что у меня с собой есть. — И тут Коннор вспомнил об одной вещице и снял с шеи узкий кристалл на кожаном ремешке.
