С пронзительным криком вниз сорвался Ройбирд и с легкостью перышка опустился Коннору на плечо.
— Дешевые трюки и домашние питомцы, вот все, чем ты можешь похвастать! — презрительно процедил Кэвон. Затем высоко воздел руки, широко расставив пальцы. Камень на его шее окрасился в ярко-алый цвет крови.
В нескольких дюймах от сапог Коннора в землю вошла молния, и сразу едко запахло серой.
— Я мог бы убить тебя одной силой мысли. — Голос Кэвона перекрывал раскаты грома.
Уж это вряд ли, решил про себя Коннор и с улыбкой склонил голову набок.
— Дешевые трюки и домашние питомцы? Я могу вызвать огонь, воду, землю, воздух. Испытай мою силу, если тебе самому это по силам! И ястреб мой верный мне предан безмерно. Мы с ним и мы трое долг наш исполним. Мой меч — это свет, правда — мой щит, путь предо мною от века лежит. И я принимаю его добровольно, чтоб землю избавить от черного зла.
С этими словами Коннор нанес удар. Мечом, возникшим из огненного шара, рассек воздух, но по противнику не попал. Бицепс левой руки пронзила боль, будто в него вонзился раскаленный клинок.
Не замечая боли, Коннор двинулся вперед и снова занес меч. Волосы его развевались в бешеном вихре, клинок блестел в темноте.
И когда он ударил на этот раз, Кэвон исчез.
Тени расступились, туман уполз.
— Вот моя воля, — негромко, но страстно проговорил Коннор. — Да будет так!
Он выдохнул, набрал полную грудь воздуха, ощутил вкус ночи — сладковатой, влажной и зеленой. Где-то вдалеке с вопросительной интонацией протяжно ухнула сова, какая-то зверушка торопливо бежала через подлесок.
— Ну вот. — Ройбирд подался к хозяину, и их щеки соприкоснулись. — Занятно. Сколько ставишь на то, что мой пикап заведется с полоборота как миленький? Я сейчас к Фину, а ты проводи меня и нанеси визит Мерлину. Или лети назад, домой. Сам решай, брат, — прибавил он по-ирландски.
С тобой, услышал Коннор — и мысленно, и сердцем. Всегда с тобой.
Ройбирд взмыл в небо и устремился вперед.
Еще чувствуя слабость и головокружение от последствий противостояния белой и черной магической силы, Коннор забрался в машину. Она завелась легко, заурчала и быстро домчала его до жилища Фина.
Он сразу прошел в дом. В камине трещал огонь, и это был знак гостеприимства, однако на диване с пивом наготове его никто не ждал.
Зная этот дом не хуже собственного, Коннор прошел в его заднюю часть и услышал голоса.
— Если хочешь горячей еды, — громыхал Бойл, — женись на ком-то, кто тебе ее будет готовить!
— Зачем, если у меня всегда ты под рукой?
— Затем, что я себя прекрасно чувствовал дома с бутербродом и чипсами!
— А у меня в холодильнике прекрасный кусок свинины…
— Зачем ты покупаешь прекрасный кусок свинины, если не знаешь, что с ним делать?
— Вот те на! А с чего бы мне его не купить, если я знаю, что у меня рядом ты?
Несмотря на легкую головную боль, как от больного зуба, перебранка заставила Коннора рассмеяться. Он прошел дальше.
Странно, у него было такое чувство, будто он уже выпил пива, причем немало. Его вроде бы несло верным курсом, но пол под ногами словно имел уклон от середины к стенам.
Коннор вошел на кухню, где так ярко горел свет, что он невольно заморгал, а в голове запульсировала боль.
— Свининка бы сейчас хорошо пошла!
— Ну вот видишь? — Фин с усмешкой обернулся — и лицо у него вытянулось. — Что стряслось?
— Так, мелкая стычка двух магий… Господи, да у вас тут африканская жара!
Слегка пошатываясь, Коннор стал стягивать куртку. И уставился на свою левую руку.
— А ну, гляньте-ка! Что-то у меня рука дымится.
Его качнуло вперед, друзья кинулись подхватить.
— Это еще что за чертовщина? — воскликнул Бойл. — Да он у нас сейчас сгорит!
— Здесь очень жарко! — твердил Коннор.
— Да ничего не жарко! Это все Кэвон, — определил Фин. — Чую его запах.
— Дай-ка я с тебя рубашку сниму.
— О, обычно мне это девушки говорят…
Фин в нетерпении стянул с него рубашку.
Коннор смотрел на свою руку, на огромный черный ожог, на облезающую, в волдырях, кожу. Смотрел как бы со стороны, словно разглядывал какую-то диковину под стеклом.
— Нет, вы только гляньте! — прошептал он. И потерял сознание.
Фин наложил на обожженное место ладони. Его пронзила боль, но он не убирал рук. Не давал ожогу разойтись.
— Говори, что делать! — потребовал Бойл.
— Дай ему воды! Я могу предотвратить растекание, но… Тут нужна Брэнна.
— Я ее привезу.
— Слишком долго! Неси воды!
Фин закрыл глаза и распахнул свое энергетическое поле, дал ему выйти за пределы оболочки. Коннор ранен. Приходи. Приходи скорей!
— Вода тут не поможет. — Бойл опустился на колени. — Ни ему, ни тебе. Посмотри на свои руки, они тоже горят! Мне это знакомо.
— И ты знаешь, что это поправимо. — По лицу Фина струился пот, тонкой струйкой бежал по спине. — Если не буду держать — неизвестно, чем это для него закончится.
— Может, льда? Фин, он же горит! Может, сунуть его в ванну со льдом?
— Обычные средства тут не помогут. Быстро иди в мою мастерскую и принеси… Уже не нужно, — с облегчением выдохнул он, видя, как в кухню влетают Брэнна с Айоной, а между ними — Мира с выпученными глазами.
Брэнна кинулась к Коннору.
— Что случилось? — набросилась она на Фина.
— Не знаю. Кэвон — это без всякого сомнения, но ничего более определенного сказать не могу. У него жар, даже небольшой бред. У меня под руками черный ожог, глубокий и расползающийся. Я его пока сдерживаю.
— Дай взглянуть. Дай я сделаю!
— Брэнна, я его сдерживаю. Я мог бы сделать больше, но, боюсь, мне не все под силу. А вот у тебя получится. — Он стиснул зубы от боли. — Но я его не отпущу, даже ради тебя!
— Ну хорошо, хорошо. Но мне надо увидеть. Почувствовать, понять. — Она закрыла глаза, сконцентрировала всю энергию и положила руки поверх рук Фина.
Глаза ее вновь распахнулись, в них стояли слезы, ибо боль у нее под руками была нестерпимой.
— Смотри на меня! — велела она Фину. — Сам он не в состоянии, так что ты смотри за него. Стань им. Почувствуй то, что чувствует он. И исцелись за него. Смотри на меня! — Ее глаза приобрели цвета серой озерной воды и сделались спокойными, очень спокойными.
— Айона, ты положи свои руки поверх моих, отдай мне свою силу.
— Бери всю!
