Молоко. Горячее, с медом, маслом и травами, приправленное магией. Фу! С детства ненавижу эту мерзость.
Однако в меня не только исцеляющую гадость влили, но и стенания о тяжкой доле невесты выслушали, слезки утерли и вообще окружили всяческим вниманием. Как-то даже не ожидала от него. Ни одного пошлого намека, ни единой подначки. Жених устроился рядом со мной на кровати, правда, поверх одеяла. Обнимал, болтал всякую ерунду, чтобы отвлечь, потом сушил магией волосы.
О предательнице ни слова.
Только когда за окном дрогнул сине-фиолетовый рассвет, достал из сундука первое попавшееся платье и скомандовал:
– Собирайся, я жду в твоей гостиной.
С такой скоростью я не натягивала на себя одежду еще никогда. Вот сейчас, через короткое время, все решится… И от этого сделалось беспокойно и муторно. Вдруг Савир не на мою сторону встанет?
Вниз спускались, взявшись за руки.
Княжич толкнул темную дверь, изукрашенную серебром, а внутри – пустота. Если не считать Стужи, великого князя и еще троих мужчин в темных одеяниях. Видимо, слуги, но те, которым дают особые поручения. А Сашты-то нет!
На счастье, не одна я озадачилась ее отсутствием. А потому можно было просто присесть на удобный диван и отмолчаться, предоставив разбираться в ситуации мужчинам. Пусть видят, я устала и все еще слегка не в себе! Тогда и задевать лишний раз поостерегутся, если не хотят унимать новый виток девичьей истерики.
Северные правители примерно так и рассудили, потому разговор прошел практически без моего участия.
– Отец! – с нажимом и укоризной произнес Савир. Еще и посмотрел на великого князя так, что даже у меня сердце перевернулось.
– Сядь, Савир, – велел правитель Севера и указал взглядом на мягкий стул напротив стола.
Из чистого протеста тот устроился рядом со мной на диване, обнял за плечи и вызывающе посмотрел на отца. Ясно, между этими двоими отношения тоже натянутые.
– С ней говорили? Это все правда? Почему Сашта не пришла? – из наследника буквально посыпались вопросы.
Вместо его красноволосого отца отвечал Рунну:
– Потому что она не в состоянии никуда идти.
– Что с ней? – мигом вскинулся Савир. Оно и правильно, дружба так быстро не забывается, а хорошее вытравить из души не многим легче, чем плохое.
У меня же перед глазами всплыла казалось бы ничего не значащая картинка: Сашта стирает кровь с шеи и говорит, что мои бусы ее царапнули. Осознание камнем свалилось на голову: Риони покусала ее!!! Следом появилась чуть насмешливая и совершенно неуместная мысль: бедная зверюшка, эта проклинающая – тот еще деликатес.
– Слегла, – скривился князь. – У девчонки сильный жар и все признаки магического истощения.
– Видимо, перебрала с проклятиями, – высказал свою точку зрения Стужа. – Никогда не видел, чтобы сила выходила вся, до последней капли, даже аура повреждена. Льера отойдет со временем, но магия вряд ли восстановится.
Восхищенный вздох подавила с трудом. Ай да Риони, кто бы знал, что она на такое способна! Теперь главное, чтобы сама зверюшка сильно не пострадала.
– Я должен ее навестить, – ожидаемо выдал Савир.
Никогда не была приверженцем рукоприкладства, но тут искренне захотела его стукнуть. Нет, я все прекрасно понимаю: старая дружба, может, и еще что-то… Но Проклинающая пыталась навредить мне и манипулировать княжичем! Притом неизвестно еще, с какой целью. Ничему-то его бесконечные покушения не научили!
А может, Савир дал добро подруге на устранение невесты?
– Спешить некуда. – Отец взглядом пригвоздил его к месту и, удостоверившись, что княжич не понесется сей же миг к болезной, повернулся к молчаливым слугам в бесформенных черных одеяниях. – Докладывайте.
Ой, а я уже и забыла о них…
Один слуга, ничем, впрочем, не отличающийся от двух других (вот совсем!), выступил вперед.
– Мы обыскали ее комнаты и действительно нашли напитанные темным приворотом духи. Недавно вскрытый флакон. Были и другие безделушки… На всякий случай – изъяли все.
Жених рядом прерывисто вздохнул, будто боролся с собой, чтобы не зарычать от боли раненым зверем, и сильнее прижал меня к себе.
Каюсь, была не права! Согласия на выходку Сашты он не давал.
– Что ты решил, отец? – хрипло спросил княжич, желая поскорее со всем покончить.
Правитель Севера устало потер висок:
– Поскольку Сашта больше не опасна, я отошлю ее. На выбор, в замок Проклинающих или к драконам. Возможно, Хрустальные найдут способ вернуть девушке силу. Если посчитают нужным.
– Разумеется, пострадавшая сторона имеет право требовать более жестких мер по отношению к Проклинающей, – со вкусом заметил Рунну и хищно улыбнулся. Будто умышленно распалял!
Взгляды присутствующих одновременно устремились в мою сторону.
Ну уж нет, дудки! Жить, знаете ли, легче, когда совесть чиста. Не желаю, чтобы кого-то убили по моей вине.
Я мотнула головой:
– Если вторая пострадавшая жива и здорова, я полностью полагаюсь на ваше решение, великий князь.
Одобрительный кивок будущего родственника стал мне ответом.
– Твой полузверь не подпустил к ней магов. Кстати, почему?
Мысли застыли. Вот этого и стоило бояться! Если правда о Риони всплывет… Даже думать не хочу, что тогда будет!
А Вирсайн все спрашивал и спрашивал:
– Она тоже тебя охраняет? И зачем Сашта обнимала служанку?
– Риони – не служанка, а мой друг! – неожиданно для себя самой выпалила я.
Потом, правда, прикусила язык и одумалась, но было поздно. Взгляды, и без того прикованные ко мне, стали крайне заинтересованными.
– Вот как? – вздернул красноватые брови повелитель Севера. – Значит, друг? А оборотень тогда кто?
Подходящего ответа у меня не было. А тот, что бродил на краю сознания, боялась озвучить даже себе самой.
– Видишь ли, Вир… – вдруг заговорил Стужа. Притом улыбался Страж так, что я сразу поняла: дорого мне это обойдется. Пусть и не сразу. – Эти Охотники – не оборотни, совершенно отдельный вид. И чтобы заполучить такого в телохранители, надо для начала заслужить его уважение. Селисса сейчас говорила об этом. Так, девочка?
Я поспешно закивала.
Спасена! А придет час расплаты, тогда и подумаю о цене.
Еще какое-то время Страж рассказывал заинтересовавшемуся князю об Охотниках. Вирсайн слушал, открыв рот, даже не стал допытываться, с чего это знатная льера вдруг обнималась с непонятной девицей подозрительной наружности. А мне и на руку! Нет, он-то, конечно, однажды вспомнит и спросит, зато будет время подобрать наименее подозрительный ответ.
