– Разве? Мне казалось, это называется «как раз вовремя».
Он немного отстранился и осторожно провел рукой по моей щеке, чуть в стороне от пореза.
– Это называется «слишком поздно».
Что-то в этом было. Вернуть назад мое лицо уже точно никто не сможет. Я отвернулась, высвобождаясь из его объятий.
– Дальше я смогу справиться сама. Если тебе пора уходить, ты можешь идти, правда.
– Ты меня гонишь?
Я смотрела в другую сторону и не могла видеть выражение его лица.
– Ты же все равно должен вовремя вернуться в замок, пока тебя не хватились, разве не так?
– Смерти моей хочешь? – осведомился он.
Я обернулась.
– А что, разве все так плохо?
– Нет, все намного хуже. – Тон Адриана казался немного насмешливым, но, кажется, говорил он вполне серьезно. – Во всяком случае, такой ерундой, как виселица или варан, я точно не отделаюсь. Думаю, по такому поводу Лаура лично спустится в пыточную и возьмет в свои маленькие ручки щипцы.
Это становилось любопытно.
– Что ты такого сделал, чтобы так сильно ее расстроить?
– Скажем так: брачная ночь прошла не совсем так, как она ожидала. Давай не будем вдаваться в подробности, ладно?
Я пожала плечами. Саму-то меня подробности как раз даже очень интересовали, но сейчас были и более важные вещи.
– Ты хочешь сказать, что вообще не собираешься никуда уходить? – спросила я, снова глядя на огонь.
Я не боялась смотреть ему в глаза, когда думала, что он собирается меня убить. А сейчас – боялась.
– Я хочу сказать, – Адриан взял меня за плечи, заставляя встретиться с ним взглядом, – что больше не оставлю тебя одну, даже если ты попытаешься меня прогнать.
– То есть я никак не смогу от тебя избавиться? – простонала я.
Он отрицательно цокнул языком.
Я очень давно не плакала, наверное, несколько лет. Уж точно ни разу за последние дни. Поэтому с непривычки упустила момент, когда подступили первые слезинки. А дальше процесс уже было не остановить. Я зажмуривала глаза, кусала кулак, но рыдания все равно продолжали сотрясать все тело регулярно накатывающими волнами. Если Адриана и раздражала истерика, виду он не подал. Не пытался меня остановить, не говорил ничего в духе «тише-тише» и «успокойся», просто крепко меня обнял и держал до тех пор, пока я не выплакалась и не успокоилась сама. Понятия не имею, откуда он знал, что мне нужно именно это. Принято считать, что мужчины не плачут, а стало быть, неоткуда им разбираться в подобных вещах. Хотя вероятнее всего тот, кто это придумал, ничего по-настоящему не знал ни о мужчинах, ни о женщинах.
Когда я наконец-то притихла, Адриан выпустил меня и обошел вокруг догорающего костра. Я отвернулась в сторону, поспешно утирая с лица соленую влагу. Такое бурное проявление слабости заставляло меня чувствовать себя крайне неловко. Адриан вернулся с приготовленной недавно смесью и опустился рядом со мной, положив кусок коры на траву.
– Уже остыла, – сказал он, кивая на мазь. – Давай показывай свою щеку.
Я очень нехотя подняла голову, подставляя лицо.
– Будет жечь, – предупредил он.
– Я прекрасно знаю, что это будет жечь, – обреченно вздохнула я.
Адриан запустил пальцы в зеленоватую смесь и, второй рукой взяв меня за подбородок, начал смазывать ею рану. Щеку сразу же сильно защипало. Я прикусила губу и с шумом втянула воздух. Адриан на пару секунд остановился, потом продолжил свое занятие.
– Какого черта они вообще поранили тебе не плечо, а лицо? – зло спросил он, набирая пальцами очередную порцию мази.
– А это отдельное пожелание твоей жены, – не преминула наябедничать я.
Адриан нецензурно выругался. Если принимать сказанное буквально, то, кажется, он серьезно усомнился в происхождении, а также моральном облике Лауры.
– Вот-вот, я тогда сказала точно то же самое.
– Я думал, ты таких слов не знаешь, – заметил Адриан, продолжая втирать мазь.
– Конечно, не знаю. – Репутацию надо было в срочном порядке спасать. – Они как-то сами всплыли, интуитивно. Наверное, это наследственное.
– Давай руки, – усмехнулся он.
– Зачем?
– Сама посмотри.
Ну да, я совсем успела об этом забыть. Пытаясь освободиться от веревки, я действительно сильно исцарапала запястья.
– Ну это как раз несерьезно, – отмахнулась я.
Адриан воспользовался этим жестом для того, чтобы поймать мою руку.
– Когда мне понадобится твое мнение, я обязательно спрошу, – пообещал он.
– Щиплет же, – поморщилась я. – И так само пройдет.
Это заявление Адриан проигнорировал. Обработав запястья, принялся рассматривать кисти рук, видимо, хотел убедиться, что ничего не пропустил.
– У тебя кровь под ногтями, – нахмурился он, разглядывая на свет мои пальцы.
– Это не моя, – равнодушно отмахнулась я.
Брови Адриана поползли вверх.
– Хочешь рассказать?
– Да что тут рассказывать? – поморщилась я. – Было плохое настроение.
– Это я могу себе представить.
– Лучше не надо. Охранник будет долго вспоминать меня незлым тихим словом. Тот, который остался в живых… Расскажи лучше, как ты ушел из замка.
– О нет, не стоит, – покачал головой он.
– Почему же?
– У меня тоже было плохое настроение. И я… не особенно горжусь тем, как оно проявилось.
– Удивительное совпадение, – хмыкнула я. После того, что сказал Адриан, мое любопытство, ясное дело, разгорелось пуще прежнего. Но я чувствовала, что сейчас будет лучше не донимать его расспросами. – И от плохого настроения ты решил сменить общество Лауры на сомнительную компанию варана?
– А компания Лауры, по-твоему, менее сомнительная? – возразил он. – Чем, в сущности, так уж плох варан? Зверюшка как зверюшка.
Я не могла сдержать улыбки. Почти ничто не могло теперь поднять мне настроение так, как любая гадость, сказанная в адрес Лауры, не важно даже, соответствовала бы она действительности или нет. В устах Адриана такая гадость радовала вдвойне. И тем не менее мои следующие слова вырвались сами собой:
– Но ты все-таки на ней женился.
Адриан поморщился.
– Я стараюсь об этом забыть.
Я поджала губы, рассеянно наблюдая за передвижениями крохотного муравья, который с завидным упорством перебирался через толстый узловатый корень.
– Скажи, а тогда, когда она пришла к тебе в камеру и предложила сделку… когда ты согласился… ты действительно собирался на ней жениться?
