– Я тоже, но придется, – хихикнула я. – Это будет полезный опыт.
– Н-да. Мэгги, станет совсем плохо – только позови! Если твое тело будет страдать, я почувствую это на любом расстоянии и мигом примчусь.
– Знаю. Спасибо, но я и сама справлюсь.
– А как же я? – воскликнул Калеб. В свете уличного фонаря его усмешка была прекрасно видна.
– А ты – тем более, – заверила я и улыбнулась.
Калеб поцеловал меня в кончик носа.
– Очень может быть. Помни, я с тобой, даже если меня нет рядом. – Он постучал себя по груди. – Я всегда настроен на твою волну.
– Всегда, – кивнула я, стараясь говорить ровным голосом. При мысли о том, что мы не увидимся до позднего вечера, у меня ком встал в горле. – Спокойной ночи, Калеб.
– Спокойной ночи, Мэгги.
Он положил себе на грудь мою ладонь, накрыл ее своей и поглаживал до тех пор, пока я не уснула под ровный стук наших сердец.
Глава 14
Утром я проснулась отдохнувшей и чувствовала себя превосходно. Мне не понадобилось ни потягиваться, ни тереть глаза, ни валяться в постели. Я была готова к новому дню. Вчерашний дневной сон с Калебом был хорош, но он не шел ни в какое сравнение с целой ночью вдвоем.
Калеб тоже выглядел бодрее некуда.
Мы встали вместе. Он натянул джинсы поверх пижамных штанов и набросил рубашку. Будь у меня кнопка замедленной съемки, я непременно нажала бы ее, когда Калеб надевал футболку. Закусив губу, я наблюдала за ним из-за дверцы шкафа. Он прочел мои мысли, улыбнулся и покачал головой. Затем поцеловал меня и велел держать себя в руках, иначе он не уйдет никогда. В ответ я хихикнула.
Калеб поднял раму, перекинул ногу через подоконник и обернулся. Не знаю, кому из нас пришлось труднее на сей раз. Наверное, не выдержали оба. Я схватила его за рубашку, а он порывисто заключил мое лицо в ладони. Мы пообещали друг другу, что все будет хорошо и что вечером мы увидимся. Потом Калеб снова меня поцеловал, поспешно выскочил из окна и слетел вниз по водосточной трубе. Мое тело тут же заныло, заявляя о том, что прикосновение Калеба мне понадобится гораздо раньше, чем я думала.
Я смотрела ему в след. Махнув на прощание, Калеб скрылся из виду. Я пошла отпирать дверь и одеваться. На работе я ношу специальную форму: платьице с карманами и фартучек. На груди табличка «Горошинка». Платье коротковато, но по замыслу владельцев кафе под него полагается надевать белые легинсы. Вместе смотрится довольно мило, хотя без легинсов выглядишь словно распутная официантка из какого-нибудь сомнительного бара.
Я оделась и посмотрела на часы. Почти десять! Калеб ушел в девять. Отец никогда не встает рано, на работу ему к одиннадцати. Так что все выходит как нельзя лучше! Раньше я работала вечерами, но после окончания школы моя смена передвинулась на утро.
Я спустилась в кухню позавтракать и обнаружила на столе свою кружку-термос с кофе, в который папа добавил сливки со вкусом французской ванили. Он не делал ничего подобного со времени маминого ухода.
Папа вернулся на кухню, мы поболтали о работе, о расписании наших смен и планах на ужин. А потом он взял газету! С того эпизода он не прочел ни одной… Теперь, когда все потихоньку налаживалось, я решила называть уход мамы «эпизодом».
Я гордилась, что мне удалось вытащить отца из болота депрессии, пусть и случайно. Его можно понять: дочка встретила нового парня, чем не повод прийти в себя? Мне это было чудно, и все же я очень радовалась.
В завершение совсем обычного утра я чмокнула папу в щеку и поблагодарила за кофе. На прощание он назвал меня своей крошкой, и у меня глаза защипало от слез… Вот теперь он действительно стал прежним! Некоторые девочки не любят, когда их папы нежничают, но после всего случившегося мне этого очень не хватало. Это не пустой звук, и то, что папа не называл меня так с прошлого лета, а сейчас вернулся к прежним привычкам, означало одно: с ним произошло нечто серьезное. Долгое время его не было рядом, а теперь он снова со мной!
И вот я отправилась на работу. Утренняя прогулка длиной в пять кварталов оказалась теплой, но не жаркой. Я встретила школьных знакомых, которые выходили из кафетерия, радостно хихикая и держась за руки.
– Привет, Мэгги! – поздоровалась одна. Кажется, ее звали Лесли.
– Привет, – ответила я на ходу.
– Куда поедешь летом?
Они увязались следом за мной. Обе учились на класс младше, который я проскочила, потому что окончила школу экстерном.
– Ну, пока работаю. Через пару месяцев собираюсь в колледж.
– И где будешь учиться? Отправишься во Флориду вслед за Чедом?
– Не-а.
– Правда?! – удивилась она. – А куда?
– Может, в Теннесси.
Если бы Калеб меня слышал! Он улыбнулся бы от уха до уха.
– Да ну? А почему не во Флориду? Тебе наверняка удалось бы вернуть Чеда.
– Больно надо! – разозлилась я и вздохнула. – Прости. Послушай, тебя Лесли зовут? – Она кивнула. – Мы с Чедом уже год как расстались, и я не собираюсь к нему возвращаться.
– Ах, как жаль! Вы были такой милой парочкой!
К счастью, мы дошли до кафе «Жаровня». Я с натянутой улыбкой повернулась к девочкам.
– Мне пора на работу. Приятно было поболтать.
– Нам тоже. Пока!
Они пошли дальше. Я толкнула вращающуюся дверь и проскользнула внутрь. Будто сто лет здесь не была! Меня тут же окутал привычный аромат жареной картошки.
– Привет, – прокричал Большой Джон, перекрывая шкворчание гриля. – Едва успела вовремя! Думаешь, раз такая умная и окончила школу, теперь можешь приходить когда вздумается? А?
Я уперла руки в бока и сердито на него посмотрела.
– Иди сюда, прелестная девчушка, и обними своего старого босса! – усмехнулся он.
Я рассмеялась и бросилась за стойку. Большой Джон вышел из-за гриля, приподнял меня, крепко стиснув в объятиях, и осторожно опустил на пол.
– Ах! – Ко мне подлетела Умница, жена босса и старшая официантка. К груди она прижимала блокнот для заказов, в волосах торчал карандаш. – Как же наша малышка выросла!
Я обняла и ее тоже.
– Ладно вам! Подумаешь, событие! Ну окончила школу, ничего особенного.
– Еще какое событие! – воскликнул Большой Джон и достал из-под кассового аппарата маленькую коробочку. – Держи, Горошинка, это тебе сюрприз. Жаль, мы не смогли прийти на церемонию, сама знаешь, гриль никогда не остывает!
– Ох, ну зачем вы! – улыбнулась я и взяла коробочку.
Умница и вторая официантка, Эна-Бена, подошли посмотреть, как я ее открою. Я ахнула, увидев серебряный браслет, на который крепятся подвески. На нем уже сияла крошечная звездочка. Внизу лежала открытка: «Жаль, что ты не можешь остаться с нами навсегда! Куда бы жизнь тебя ни занесла, сияй там как звезда! С любовью, персонал «Жаровни».
