Я тихо рассмеялась и осторожно расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки. Метнула быстрый взгляд на лицо и расстегнула вторую.
– Иржи, что ты делаешь? – внезапно охрип его голос.
– Я? Собираюсь добраться до вашей кожи. Очень хочу прикоснуться, – честно ответила, не поднимая глаз, и почувствовала, что снова краснею, неизвестно уже в какой раз за этот вечер.
А потом расстегнула следующую пуговку, и следующую, и еще одну… Закончились они как-то быстро, и под моими пальцами оказался ремень брюк. Мм … Нет, вот ремень я не решусь расстегивать. Быстренько переместила ладони на горячую кожу груди, и стала ласково поглаживать, шалея от собственной смелости и безнаказанности.
– Иржи-и-и…
– Да? – невинно спросила, после чего наклонилась и поцеловала смуглое сильное тело в распахнутой рубашке.
Ой, мама! Что творю?!
Неудобно сидеть, кстати. Не отрывая рук, быстро поменяла позу и оседлала колени императора. Да, так значительно комфортнее. Мои губы нежно целовали гладкую кожу, чувствуя, как бешено колотится его сердце. И то, что его руки спустились с моей талии на бедра, прошлись по ногам и осторожно пробрались под пышную короткую юбку, воспринималось как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, за этим я и пришла.
Зашуршала молния моего платья, и корсаж опал на бедра. И я уже таяла от прикосновений сильных нежных пальцев и властных губ, которые, казалось, были везде.
– Иржи… Моя Иржи… Свет души моей, – жарко шептал мужчина, в руках которого я плавилась.
– Да-а… – ой, вот этот хриплый страстный шепот – мой?
А потом его пальцы скользнули туда… Ну вот прямо совсем туда… И я несколько выпала из реальности.
– Иржи, я не могу больше сдерживаться, – слова, сказанные срывающимся шепотом, доходили до моего разума с трудом. – Что же ты делаешь со мной, милая?
Какое такое – сдерживаться?! Ни в коем случае не надо сдерживаться!
Я подняла руки, вынула из прически серебряные спицы, позволив волне волос рассыпаться по спине, повела плечами и с удовольствием увидела, как лорд задохнулся. А потом наклонилась и поцеловала его в шею, скользнула губами ниже, прокладывая дорожку к напрягшимся горошинкам.
– Иржи-и-и… – простонал он. – Остановись, пока я еще в состоянии держать себя в руках. Давай после свадьбы? Ты этого заслуживаешь.
«Чего?!» – возмутилась я мысленно.
Если мы будем ждать, то и свадьбы-то никакой не будет. А буду я холодной безэмоциональной мегерой, как моя бабуля. И вообще, я что, зря набиралась смелости?! Второй раз у меня может духа не хватить на такое.
– Да вы не бойтесь, лорд Дагорн, – шепнула я, оторвавшись от своего занятия. – Я хоть и из Горгулий, но не кусаюсь.
– Что? – опешил владыка.
– Не кусаюсь я, говорю, – тихонько рассмеялась. – Ну, если только совсем чуть-чуть.
Снова наклонилась и легонько прикусила то, что только что целовала.
И ничуть не удивилась, когда он, издав тихий рык, подхватил меня на руки и встал. Мое платье с тихим шорохом скользнуло на пол, и спустя секунды я почувствовала спиной прохладу покрывала на кровати.
А дальше я уже плохо соображала, потому что… Ну вот потому что!
Как-то не до размышлений, когда тебя ласкают руками и губами, не давая ни минуты передыха. Да я и сама не отставала, изучая мощное крупное тело этого невероятного мужчины.
– Иржи… ты станешь моей? – прорвался сквозь любовный дурман вопрос.
– Да-а… – простонала я и выгнулась под его прикосновениями.
А вот дальше все пошло не так, как я ожидала. Лорд подхватил меня на руки, приник к моим губам, не давая возможности оглядеться и понять, что происходит, встал с кровати и сделал несколько шагов. Потом я почувствовала, что снова сижу у него на коленях, лицом к лицу, и только тогда он позволил мне взглянуть в его глаза.
– Иржина, ты станешь моей? – снова прозвучал тот же вопрос.
– Да, мой лорд, – прошептала срывающимся голосом, глядя в две черные бездны.
Сильные руки легко, как пушинку, приподняли меня, опустили, и я вскрикнула от острой боли, пронзившей тело.
– Тише, тише, маленькая моя. Сейчас все пройдет, – шептал мне лорд Дагорн. – Сейчас, любовь моя. Это всего лишь несколько первых мгновений. Потерпи, моя девочка.
Император еще что-то продолжал шептать мне на ухо, а его руки уже начали помогать моему телу в извечном движении, происходящем между мужчиной и женщиной.
Император? Нет! Сейчас это был сгорающий от страсти мужчина. Мой мужчина!
И я уже не плавилась, не таяла. Нет, я пылала и тоже сгорала от невероятных по остроте ощущений. И спустя вечность с удивлением снова услышала свой крик, но уже не от боли. И было невероятно приятно услышать вторящий ему долгий низкий глухой стон.
Не знаю, сколько мы продолжали сидеть все в той же позе, не имея сил пошевелиться. Я – так точно. Кажется, у меня вообще сил не осталось. Привалилась к широкой надежной груди, закрыла глаза, и только мерный стук наших сердец нарушал тишину.
«Интересно, а почему так тихо?» – прорвалась в разум вялая мысль.
Ни Руби не слышно, ни Рыськи. Ой, мамочки! Так это мы прямо при них?!
С трудом открыла глаза, отлепилась от такой удобной горячей груди, огляделась и… впала в ступор. Даже не в ступор, а в полнейший, абсолютнейший столбняк. Только сидела и моргала, глядя на тронный зал – пустой, темный, с закрытыми дверями где-то там далеко, на противоположной от нас стороне.
– Оу! – выдавила я наконец из себя звук.
– Это все, что ты можешь мне сказать? – тихо рассмеялся император.
– Оу! – снова попыталась что-нибудь произнести, но как-то не получилось.
– Ты, наверное, хотела спросить, почему мы здесь? – помог мне мужчина.
– Какой конфуз! – вернулся ко мне дар речи. – Я в главном зале дворца, почти на троне и не одета…
– Я тебя обожаю! – захохотал его величество, уткнувшись лицом мне в шею. – Боги! Как я раньше жил без тебя, свет мой?
– Полагаю, скучно, – скромно ответила я и пошевелилась. Тут же сморщилась от неприятных саднящих ощущений и замерла.
– Больно?
– Ну-у… – ой, опять краснею. Точно, прямо чувствую, как заливаюсь краской.
– Садись! – приказал император, приподнял меня, и я окончательно стушевалась, так как оказалось, что все это время он был… Так, не думать! Не думать! А то стыдно!
Лорд Дагорн усадил меня обратно и исчез в портале.
– Уллис! – поджав ноги, прошептала я, таращась в темноту, окутывающую помещение. – Сижу в чем мама родила в пустом тронном зале, на императорском символе власти, ночью, да еще и после близости с его величеством. Абсолютнейший коронованный уллис!
