Постепенно жизнь входила в колею, я привыкала к присутствию в ней опекуна. Мне нравились наши совместные утренние трапезы, дракон был в это время очень «домашним». Он стучал в мою комнату, бодрый, с влажными после душа волосами, в белой просторной рубахе и легком жилете. Вслед за ним в комнате появлялись магические слуги, так поразившие меня при первой экскурсии по Резиденции. Нам быстро сервировали столик у окна: фрукты и овощи, из которых мне была знакома едва ли половина, ужасно вкусный хлеб и разнообразные паштеты — овощные, мясные, рыбные, творожные, которые можно было намазывать на хлеб или ломтики овощей. Запивать завтрак полагалось молоком или рьебасом — очень вкусным ягодно-травяным настоем, похожим на чай и компот одновременно.
Вставать так рано-было для меня испытанием, но во время завтрака можно было задавать любые вопросы, так что я быстро приучила себя к этому распорядку.
— Ньес Гаррет, а зачем это разделение на миры, если задача в конечном счете у всех одна — стать Демиургами? — поинтересовалась я как-то.
— Разные миры обладают различной пластичностью, позволяют реализовывать творческий потенциал в разном масштабе. На Земле тоже развиваются способности будущих Демиургов, просто не в масштабе мира. Задумайтесь, ведь недаром творческие профессии так уважаемы. Писатели, художники, режиссеры — все создают свои маленькие миры. — Гаррет уже поел и, откинувшись на спинку кресла, неспешно прихлебывал рьебас.
— А остальные? Или они вроде массовки? — Я торопливо дожевывала бутерброд с каким-то фиолетовым паштетом, мне казалось, что дракон недоволен, если я долго ковыряюсь с едой.
— Остальные тоже, просто они еще не доросли до того уровня зрелости, когда в орбиту их миров попадают другие существа. Самый простой способ творения миров — это мечты. Он же, правда, и самый опасный… — Гаррет сделал мучительно длинную паузу.
Я нетерпеливо заерзала.
— Почему?
Ответом мне была широкая довольная ухмылка. Кажется, мой опекун ставил на мне какие-то свои непонятные драконьи опыты. Полюбовавшись моей раздосадованной физиономией, он продолжал:
— Потому что оттягивает энергию от реальной жизни, а задача Демиургов — творить реальные миры. Если мечты варятся бесплодно только в голове автора, это пустое движение. Впрочем, это свойственно и некоторым драконам — мечтать об одном, а заниматься совсем другим. — Гаррет неодобрительно покачал головой. Я покраснела, мне показалось, что это камешек в мой огород, и поспешила закончить этот разговор.
— А новостей нет? — спросила я напоследок с плохо скрытой надеждой. Гаррет огорченно покачал головой. Я через силу улыбнулась, не желая показывать, как сильно это меня расстраивает, и нарочито легкомысленно пожала плечами. — На Земле такой бардак, не сразу и найдешь!
Этот вопрос я задавала каждый день, утром и вечером. А встречая Гаррета днем — просто очень-очень вопросительно на него смотрела… Новостей с Земли все не было. Как я выяснила, сын Гаррета, уже обретший крылья, отправился на Землю за своей алайей — он услышал ее призыв. На Земле искать драконов было очень сложно, магия практически не работала, связь была очень нестабильной. Сами драконы быстро теряли силы, и, непривычные к земным условиям, легко могли попасть в беду. От молодого дракона вот уже две недели не было известий, так что нервничали и терзались мы оба.
Еще одним поводом для беспокойства Гаррета было мое здоровье. По его словам, я выздоравливала ужасно медленно для дракона. Если я правильно поняла объяснения, это происходило потому, что более-менее значительные дозы магии мой организм не принимал. Дракон хмурился, сердито ерошил свои темные волосы и признавался, что не понимает, что со мной.
— Вы не похожи на других драконесс, которых мы привозили из вашего мира. Конечно, на моей памяти никого не привозили в таком возрасте, хотя где-то в литературе мне и попадались упоминания… Обычно все случается лет на двадцать раньше, возможно, дело в этом. Но после… всех процедур у вас должна уже была запуститься детская магия. Не понимаю, почему этого не произошло! Вы, несса, вообще сплошная аномалия, — негодующе ворчал он.
— А что, есть еще что-то ненормальное? — поинтересовалась я. Мне-то казалось, что единственная ненормальность в том, что Гаррет считает меня драконом. Стоило убрать это допущение, и все становилось на свои места — и отсутствие магии, и медленное выздоровление, и нежелание иметь дело с алайями. Пару раз я намекала дракону на то, что, вероятно, аномалия в этом, но он только сердился. Я перестала поднимать этот вопрос, оставшись при своем мнении.
— Совершенно непонятно, например, как вы к нам попали, — задумчиво рассуждал между тем Гаррет. — Таких самопроизвольных переходов до сих пор не было. И эти ваши странные магические каналы… На первый взгляд их структура полноценно сформирована, но почему-то не впускает в себя энергию. И эти ранние роды в условиях магической блокады. В первую очередь странно, что вы до сих пор живы. На Земле драконы, оставив потомство, погибают в течение двух-трех лет — ведь в отсутствие магии все силы черпаются из ауры. Интересно, что стало с отцом вашей дочери… — Гаррет бросил на меня осторожный вопросительный взгляд, я сделала вид, что не понимаю, чего он от меня хочет. Дракон тяжело вздохнул и продолжал: — Полагаю, драконьи способы восприятия реальности вы потихоньку освоите, но вот в отношении активной магии у меня такой уверенности нет. И крылья вам скоро обретать пора… Когда вы немного окрепнете, мы исследуем природу ваших блоков подробнее. А сейчас дайте-ка мне взглянуть на ваши синяки!
— То есть мои родители, скорее всего, были драконами? — спросила я удивленно, покорно стаскивая рубашку. — Они погибли, когда мне было два года, правда, в обычной автокатастрофе.
— Ваш примитивный земной материализм просто очарователен, несса. — Гаррет хмыкнул, пробежавшись легкими пальцами по моему позвоночнику. — Все в материальном мире определяется параметрами более тонких структур. Ваше рождение исчерпало запас жизненных сил у ваших родителей. Способ смерти задается особенностями мира.
— А отец Маруси должен быть драконом? — тревожно спросила я.
— Судя по тому, что вы все еще живы, — вряд ли. А вот ваша дочь вполне способна оказаться драконессой, наша кровь сильна и должна вытеснять человеческую. Но тогда и вы погибли бы сразу после родов… Говорю же, вы — сплошная аномалия. — Мой опекун бережно поглаживал синяки кончиками пальцев.
— А на Тассине бывает такое, что от браков драконов и людей рождаются драконы? — заинтересовалась я. Вопрос, видимо, был для Гаррета неожиданным, руки, порхающие над моей спиной, замерли.
— Нет конечно! — Дракон казался изумленным. — Да и браков таких не может быть, как вам только в голову могло такое прийти!
— А что тут такого? На Земле получается, а тут почему-то нет, разве не странно? — удивилась в свою очередь я.
— Хм… — Дракон закончил осмотр спины и занялся моим затылком, пальцы зарылись в отросшие волосы. — У вас, несса, такая забавная логика. Драконы, попавшие на Землю, не имеют выбора, поскольку оказываются в своеобразной ловушке, да еще и не подозревают, что они драконы. Что до Тассина, то смешанных браков здесь не бывает, и может ли от таких браков быть потомство — неизвестно. К тому же драконам для полноценного зачатия необходима магия Драконьих гор, которые людям недоступны.
